Книга Тайна детской скрипки, страница 13 – Татьяна Ренсинк

Посмеявшись вместе с тестем, Пётр налил ему тоже рюмку коньяка. Молча выпив по глотку, оба вздохнули, будто находились каждый в своих мыслях…

— А Вы не делились своей супругой? У вас с нею были связи на стороне? Тогда же это было модно, — спрашивал вдруг Пётр, и его добродушный собеседник опустил взгляд, ухмыльнувшись:

— Никогда не забуду, как Иона, будучи ребёнком, застала меня с горничной, а потом однажды и с одной дамой… Она тогда спросила, почему, если я люблю маму, целую другую… Что сказать ребёнку? Как объяснить, не знал… Видать, это и служило толчком к тому, какой она росла, чего хотела обрести. К счастью, в Вашем лице она нашла достойного мужа, о каком мечтала. Я не лгу, — сделал он удивлённый вид, встретив усмешку Петра. — Она сама рассказывала, как проверяла Вас на стойкость, как Вы сдерживали себя, чтобы не овладеть ею. Случись, захотели бы зайти далеко, она бы бежала от Вас и никогда бы не поверила вновь. Да, да, так она отвечала на наши с матушкой расспросы о происходящем между вами тогда в России.

— А теперь решила с известным русским шалунишкой Андрэ, как его прозвали, поиграться, — рассмеялся Пётр, продолжая пить коньяк и сильнее пьянея на глазах. — Не поверю, что, когда я уехал, к ней ни один кавалер не подошёл.

— Подходили, Вы правы, — подтвердил тесть. — Разумовский больше её не тревожил, покинув бал. Все вокруг шептались, что поехал к самой королеве… Говорят, у них очень близкие отношения.

— О, он коллекционирует всё, и скрипки, и дам, — стал Пётр смотреть вперёд себя с презрением, будто видел перед собой сам объект беседы — Разумовского…

— И собак, — добавил тесть, сделав ещё глоток коньяка. — А к Ионе подходили разные, звали танцевать. Какой-то англичанин крутился весь вечер рядом, пытаясь занять её внимание, но нам пришлось скоро уехать с нею домой. Иона не хотела больше оставаться там без Вас. Голубчик, — придвинулся сидеть ближе он. — Верна она будет Вам по гроб жизни.

Оглянувшись на вдруг вошедшую в кабинет дочь, уже переодетую ко сну, тесть сразу ушёл. Иона же ещё некоторое время стояла у порога, глядя на милого… Пьяный, с пронзительным взглядом исподлобья, тот казался полным гнева. Такой его вид, совершенно новый для неё, пугал, но Иона подошла:

— Петенька…. и мысли не было предать нашу любовь… Я правда, только из-за скрипки хотела с ним говорить.

— Молчи, — было всё, что прозвучало в ответ.

Пётр отставил рюмку, не отрывая взгляда от любимой, и взял её за руку. В одно мгновение Иона уже лежала спиной на столе, захваченная в пылкие объятия… Целуя её, сливаясь с бурным вожделением воедино, он стонал, словно вырывал из себя всё негодование, оставляя лишь право любить ту, ради которой жил…

Будить ещё глубоко спящую любимую Пётр не хотел. Он осторожно выбрался из постели и закрыл шторы поплотнее, чтобы утреннее солнце не разбудило её своим невольным касанием… Тихо одевшись, он оглянулся перед тем, как покинуть комнату. Милая спала, ничего не подозревая, а Пётр, чувствуя себя виноватым, тихо вышел.

Он вернулся в кабинет, где слуга только закончил всё прибирать, и остановился перед столом, где на подносе лежали новые письма.

— Попроси князя зайти ко мне, если он проснулся, и подай нам кофе, — сказал Пётр.

Слуга покорно поклонился, отправившись выполнять просьбу хозяина. Не ожидая увидеть среди писем одно особое, Пётр взял его в руки, а взгляд застыл на имени. Что-то стало тревожить, а память упрямо возвращала к своим страницам. Взглянув на дверь, которая ещё была закрыта, он скорее распечатал письмо и прочитал.