Книга Тайна детской скрипки, страница 25 – Татьяна Ренсинк

Заставив коня встать на дыбы, он скорее продолжил путь, вновь нагнав удаляющегося дальше Винсента…

Скорее вернувшись домой, Пётр с порога спросил слугу об Ионе, но тот сообщил, что его супруги нет, что она уехала куда-то с вещами и сыном. Поражённый такой новостью Пётр медленно прошёл в гостиную, где в кресле сидел печальный тесть…

— Да, — подтвердил тот. — Собрала вещи, забрала Павлушу… Сказала, что сообщит о себе, но попросила нас уехать в Россию. Мол, к Вам не вернётся никогда.

Ничего Пётр говорить не стал. Он прошёл в свой кабинет, закрыв дверь, и налил рюмку коньяка. Скинув камзол, галстук, расправив посвободнее рубаху, он устроился за столом. Ещё некоторое время его взгляд держался на золотом цвете напитка. Жизнь казалась бессмысленной… Появлялось желание, чтоб этот коньяк стал ядом, а не способом забыться хоть на миг…

Тихо вошедший тесть тоже взял себе коньяку, сел напротив и вздохнул. Только слов не находил, что сказать. Не поднимая глаз, словно не обращает на него внимания, Пётр сделал глоток своего напитка:

— Я просил её ждать, что всё объясню.

Тесть молчал. Он слушал весь рассказ Петра о том, что произошло с получения письма от Ребеки до сегодняшнего вечера. Он пил и внимательно смотрел, переживая вместе всем сердцем, и после сказал:

— Вот, почему Вы спросили тогда меня о детях и других женщинах… Сынок…. Вы знаете, я всегда рядом и сделаю всё, чтобы помочь… Узнать бы только, где Иона.

— Простите, — постучался слуга, несмело потревожив их беседу. — Прибыл господин Валентин Блом.

— Пропустите, — кивнул Пётр, снова пригубив коньяка.

Он смотрел опять на его золотистый цвет, вымолвив поднявшемуся уйти тестю:

— Останьтесь. Здесь тайн нет.

Когда же гость прибыл и сел рядом с ними, Пётр налил коньяка и ему. Взглянув на бутылку, из которой угощал друг, Валентин улыбнулся:

— Ты экономишь тот Хенесси или новый уже?

— Экономлю, — безразлично прозвучал ответ на французском языке. — Будем говорить по-французски, чтоб все присутствующие понимали… Наш король, кстати, франкофил… Все вокруг него обязаны использовать именно этот язык.

Пётр сел обратно и, приподняв бокал, словно прозвучал тост, сделал ещё глоток.

— Наконец-то застал тебя дома. Ты так просил о встрече, писал, что важно, — заметил Валентин. — Но пришёл ли я в удобный момент? Ты огорчён?

Он взглянул и на смотревшего тестя, а Пётр тяжело вздохнул:

— Разминулись мы с тобой… Не успели пообщаться на балу, а потом…. потом всё закрутилось, завертелось… Я уже не знаю, в какой каше варюсь.

— Что случилось? — насторожился Валентин.

— Думаю, тебе об этом с радостью расскажут Хилковы, — сделал ещё глоток коньяка Пётр. — Иона наверняка побежала к ним… Куда ещё? А ты, мой друг, — вздохнул он, достав из кармана записку и положив перед ним на стол. — Возьми это… Это первая часть рецепта какой-то эфировой настойки. Чего-то такого… Для усыпления, чтобы провести операцию нашему сыну. Вторая часть будет позже.

— Это же стоит состояния, — прошептал поражённый Валентин. — Я как раз за этим и собирался в Россию. Но теперь, как понимаю, мой брат поедет туда без меня… Мы вдвоём собирались. Он тоже учится на врача, — пояснил он удивившимся на вид собеседникам.

— Пусть так, — дёрнул плечом Пётр и вновь пригубил коньяка, не скрывая, что находится в подавленном состоянии. — Надеюсь, получится помочь Павлу.