Книга Тайна детской скрипки, страница 26 – Татьяна Ренсинк

— Твоему с Ионой сыну, — кивнул Валентин, уже догадываясь, что произошла личная беда. — Операция будет в любом случае. Всё будет замечательно, я уверен!

— А я уверен в невиновности зятя, — наконец-то высказал тесть. — Пусть пока многое против, но я верю тебе, сынок. Ты не мог предать её.

— Какие речи Вы ведёте, друг мой?! — показалась на пороге его супруга.

Строгая на вид, полная огорчения за произошедшее, она казалась непреклонной. Поднявшийся муж принял спокойный вид, но она не дала сказать ему и слова:

— Вам бы лишь выпить. Лишь бы был подходящий напарник по болтовне и выпивке. Дочь Вас мало интересует. Я то помню, кто гулять мастак. Конечно же Вы поддерживаете зятя! Ещё бы Вы были против! Но учтите, без дочери и внука я отсюда никуда не уеду!

— Мы же даже не знаем, где она, — развёл руками супруг, но она ушла, громко хлопнув за собою дверью. — Женщины…. вот вам, — с глубоким выдохом сел он обратно.

Усмехнувшись себе, Пётр так и не поднял взгляда ни на кого: ни когда тёща была здесь, ни сейчас. Он смотрел на коньяк, а, выдержав долгую паузу, пока царствовало молчание, сказал:

— Мне никогда не доказать, что был верен… Да она и не поверит.

— Ты говоришь, как потерявший веру на выздоровление больной, — сказал Валентин, спрятав записку с рецептом за пазуху, и поднялся. — Есть новые лекарства, есть новые тайны, которые позволят в будущем побеждать и не такой недуг… Время всё лечит.

— Да…. время, — поднялся Пётр. — Но вылечит уже не нас, а потомков.

Он отставил рюмку недопитого коньяка на стол, похлопал по плечу Валентина, коснулся плеча тестя и покинул кабинет… Уставший, действительно потерявший пока веру, он укрылся в спальне и, как был в одежде, лёг на постель.

Глядя в высокий потолок, Пётр не заметил, как стало совсем темно, а глаза сами закрылись. Очень скоро Пётр заснул, подчиняясь власти сна, как ни переживал измученной личным горем душой…

Долго пришлось Петру следующим утром стоять у ворот дома Хилковых, чтобы его пропустили или вышли ответили на волнующие вопросы. Он знал, что Ионе некуда было больше идти, кроме как сюда, где её близкая подруга.

Ольга вышла спешным шагом и сразу встала к воротам, не открывая их:

— Простите, граф, пропустить не могу. Наша матушка, — замолчала она, в надежде, что он поймёт, и Пётр усмехнулся:

— Разумеется… Я ищу Иону.

— Она была здесь, — вздохнула Ольга с сожалением. — Но и её наша матушка выгнала. На порог не пускает. Только Иона приезжала сюда вместе с господином Гилберт.

— Кто таков? — вздёрнул бровью удивлённый Пётр, тут же услышав ответ:

— Англичанин… Врач, — пожимала плечами его собеседница. — Познакомились на балу у Врангеля, когда Вы поспешили уехать. Он предложил Ионе, кстати, пожить пока у него. Он уже не раз признаётся ей в любви с того бала. Прям обезумел.

— К чему Вы клоните? — смотрел Пётр в её глаза и видел осуждение:

— Может с ним Иона найдёт счастье. Простите, граф, но здесь Вы больше нежеланный гость.

— Мне только сейчас сообщили, что ты здесь! — выбежал к ним из дома Никитин, дёрнув ворота, но те были заперты. — Почему не пропускаешь? — взглянул он на Ольгу, а та гордо заявила:

— Предателям здесь не место.

Ещё раз одарив обоих высокомерностью, Ольга вернулась домой. Оставшиеся наедине друзья одновременно вздохнули.