Книга Джентльмен на золотом дублоне - Клад, страница 62 – Татьяна Ренсинк

- Ты спишь на кровати, разумеется, - улыбнулся Элиас, когда койка была готова, и снова улыбнулся застывшей на месте Анхелике:

- Там ширма, - указал он рукой на ширму за нею. - Можешь раздеться.

Анхелика скорее спряталась туда, сняла бандану, верхнюю жилетку, сапоги, но, оставшись в штанах и рубахе, решила, что дальше раздеваться всё же не будет. Выглянув из-за ширмы украдкой, она видела, что Элиас уже лежал в койке к ней спиной. Она успокоилась, уверенная, что он не следит за нею, и скорее забралась в постель, плотно укрывшись одеялом.

«Зачем я вообще осталась здесь?» - промелькнула у неё мысль. - «Он как колдун. Одним взглядом заставляет делать по-своему. А почему я слушаюсь?! Но уже поздно уйти. Я не посмею... Но вроде бы он и не требует большего... А может,... может у него есть кто, какая-то...»

- Наверное, вы очень её любите, - Анхелика сама не заметила, как озвучила мысли вслух.

- Кого? Койку? - шутливо спросил Элиас, и она, широко раскрыв глаза, поняла ошибку, но надо было что-то отвечать:

- Свою любимую.

- Какую? - удивился Элиас. - Я один.

- Я думала, она у вас есть,... раз койка имеется и кровать.

- Да?! - тихо засмеялся он. - Я бы не спал в койке, уверяю. Я бы делил постель с ней.

- Вы шутить умеете, я поняла, - прозвучал с обидой голос Анхелики. - И уважаю, что храните ей верность.

- Я никому не храню верность. Или... ты пытаешься узнать, свободен ли я? - игриво спросил Элиас.

- Бессердечный, - Анхелика скорее отвернулась лежать спиной, а Элиас снова смеялся...

- А твои родители? - вдруг раздался голос Элиаса, когда он перестал смеяться и некоторое время царила абсолютная тишина.

Анхелика, застыв в кровати и ещё плотнее прикрываясь одеялом, выдержала паузу. Она сглотнула от неприятных воспоминаний и тоски и тихо ответила:

- Разве ваш дед не рассказал? Никого нет больше.

Она замолчала. Резко. Без желания продолжать: «Нет, о чём я стала мечтать?... Чтобы он меня понял? Чтобы обнял вновь, а поцелуй... Тот поцелуй я не могу забыть... Нет! Должна! Забудь, дура!... Кто ты? Вонючая крыса... Выживу и это. Жила одна и жить одной. А это... Всего лишь игра. Конечно у него нет любимой. Он же целовал меня... Ему всё равно. Он играет, и я должна играть...»

Та темнота, которая была в каюте, где совсем недавно казалось светлее, стала для неё давящей. Грусть наполнила не только Анхелику, измученную одиночеством и страхом будущности, но и вживающегося в её историю Элиаса.

Он представил, как жутко потерять близких. Его родители ещё были живы, здоровы, радовались жизни. Её же — их нет. Анхелика когда-то была счастливой, у неё был дом и покой, которых теперь нет и уже не вернёшь никогда... Никогда не увидеть глаз родных, не услышать голос... Никогда их не обнять и не почувствовать тепло...

Нет в реальности той магии, чтобы можно было оживить дорогих людей и сделать всё по-своему...

Услышав, что Анхелика всхлипнула и покинула кровать, Элиас тут же поднялся следом. Анхелика встала у окна, уставившись на блёстки воды от фонаря, висевшего снаружи у бортика. Она старалась тихо плакать и не ожидала попасть в крепкие поддерживающие объятия. Элиас прижал её к себе. Он немного сжал её плечи в своих руках, давая понять, чтобы продолжала плакать, а он — здесь и сделает всё, чтобы не оставить одну, чтобы поддержать и передать веру в лучшее будущее. Он понимал, что будущее видится ей далеко не радужным, и всё больше и больше хотел помочь всё изменить.