Книга Последнее дело графа Аминова, страница 70 – Татьяна Ренсинк

Одарив руку любимой ещё одним поцелуем, Алексей отступил, и экипаж с нею и Александрой поспешил в путь. Видя, что друг присоединился к беседе с Василием Степановичем на дворе, Антон повернулся к Канне. Она всё время стояла у печи, будто думала о чём своём, но тут же оглянулась. Антон рукою пригласил выйти на улицу, но так ничего пока и не говорил.

Оба молча удалялись вниз, к реке, чтобы никто не мог слышать, и тогда Антон тихо сказал:

— Тебе следует тоже вернуться в гостиницу.

— Зачем? — усмехнулась Канна. — Вы собрались вечно платить за комнату для меня?

— Мы поговорим там, но отпускать тебя вот так вот, — помотал головой он, встав перед глазами. — Анна…. я не знаю, как это объяснить…

— Вы цепляетесь за каждую, с кем в постели побывали? — усмехнулась она опять.

— Нет, — был его ответ твёрдым, а в глазах промелькнула печаль от опасения потерять какую-то надежду. — Просто подожди меня в гостинице, хорошо? Тебя отвезут, — указал он на ту карету, в которой приехал с нею сюда. — Я хочу присутствовать на расследовании.

— Я поняла, что обвиняют в убийстве Вашу супругу, — кивнула Канна и направилась обратно к дому Гликерии, где ждала карета.

— Да, — торопился следом Антон, а волнение росло. — Но у нас с нею очень трудные времена…. отношения… Всё рухнуло в одночасье.

— Как у всех и происходит, — пожала плечами Канна.

Она остановилась у дверцы экипажа, которую сама открыла, и повернулась к подошедшему Антону. Улыбка для него выражала сожаление, но Канна ничего не сказала. Она многое видела в его глазах, но понимала ли то, что творилась в душе, — Антон сомневался.

Отпуская уехать сейчас, он верил, что час откровения впереди. Всё ещё может сложиться хорошо. Сам опасаясь открыться, назвать те чувства, что в нём, нужными словами, он молчал. Когда экипаж скрылся из вида и Антон заметил, что стоит на дворе один, то поспешил уйти в дом Гликерии, где друг с московским следователем уже были некоторое время.

Он услышал их голоса, доносившиеся из погреба, который охранялся оставшейся тройкой агентов, и спустился туда же. Антон встал рядом, так же рассматривая разные на полках склянки, порошки, смеси, и Василий Степанович вздохнул:

— Надобно показать нашему врачу всё это… Наверняка Щепотьев был отравлен чем из сей коллекции.

— Даже не сомневаюсь, — сказал Алексей, разглядывая человеческий череп, который до этого стоял на одной из полок среди маленьких мешочков с порошками.

Он поставил его на стол и, достав из своего сапога нож, подцепил отверстие у глаз черепа, благодаря чему верхняя часть осторожно приоткрылась. Василий Степанович и Антон с интересом встали рядом наблюдать, как Алексей зачерпнул пальцами находившийся там порошок.

Он его понюхал и пропустил через пальцы медленно рассыпаться обратно в череп:

— Это наверняка особенный порошок… Похоже, что Рядов — химик и создаёт отраву.

— Причём искусную, — догадывался Василий Степанович. — Следует уничтожить всё это, как и записи его, но после суда. Сначала наши химик и врач разберутся, что к чему. Может этим и был отравлен Щепотьев.

Он тут же приказал агентам грузить все смеси, порошки и череп в ящики и загружать карету, чтобы забрать с собой для дальнейшего расследования. Недолго понаблюдав за этой суматохой, Антон поинтересовался: