Книга Хорошая примета, страница 28 – Катя Матуш

Девчонки теперь хихикали и косились на меня, как на предателя родины. Здесь патовая ситуация была с двойным дном: очень романтично, но жутко и совсем «не по-командному». Благана, конечно, узнает, ржать будет, до посинения.

Я опустила взгляд на торчащие из-под сарафана войлочные носы. Были бы у меня такие валенки, я бы их, наверное, даже не сняла, ведь просто серые и расшитые под купеческие сапоги серые – разные вещи. Эти были мне велики даже несмотря на колготки. Ноги моментально согрелись, но что-то подсказывало: больше от души, которая ушла в пятки, чем от шерсти.

И где он их взял? Свои отдал или какие-то дежурные?..

Тут и дар не нужен, кеды он в руках уже держал, температуру на родной арене хорошо знает, вполне мог предусмотреть если не падение, так что-нибудь подобное. Он же пас капитану отдал и остался на нашей половине, и нет ничего удивительного, что первый подоспел. После свистка и шел прямиком на нас – это я знала наверняка, потому что так таращилась, что аж на собственную команду не обратила внимания.

Тихомир клюшкарь, отсюда наблюдательность. Еще неизвестно, сколько он надо мной в зале стоял. Может, за пару секунд и пятилистники рассмотреть успел? Белогор тогда брякнул что-то в стиле: «дед шепнул» – вероятно, это какой-то очередной предматчевый ритуал. Сходить к предкам за советом, помолиться и в том духе, а тут я, жопой кверху. Со стороны точно куст сирени на черноземного цвета полу.

Трактуй как хочешь, а знак и правда неплохой.

Ребята ушли в раздевалку на перерыв, и мне теперь остается только молиться на победу. Ведь если «Лучи» проиграют, и кто-нибудь усмотрит на мне сирень, слишком велик шанс вылететь из «группы поддержки» за пособничество соперникам. Кто меня потом до оберегов допустит? Побоятся еще, что специально буду портить.

– Эй, – буркнула я, – у меня от вашего мычания уже в ушах звенит. Ну дал он мне валенки, так что теперь, вернуть и околеть, потому что «не наших» будет?

Есения вздохнула и обернулась:

– Будет всем нам уроком. Матчи не поход в ресторан, можно было догадаться. У меня даже в сапогах ноги замерзли.

– Мила, ты их хоть проверила? – дернула меня за капюшон Вецка. – Вдруг там бесовщина какая-то…

– Обычные валенки, гвоздей внутри не наблюдается, зубы не болят, голова не зудит, – я задрала сарафан. – Даже шитья нет, только эмблема института. Форменные, наверное.

Еся нагнулась и указала пальцем куда-то на пятку:

– А это что?

Я подогнула ногу и уложила ее на колено:

– Не знаю… Буквы какие-то…

– Это инициалы, – сказала Ольга. – «Т.Р.». Он же Тихон, или кто там.

– Тихомир.

– Ну тебе виднее, мы уже поняли!

– Да хватит! Мы просто в коридоре столкнулись, когда я заблудилась, он мне дорогу до арены показал, даже не представился! Сказал «тебе прямо» и шустро умотал. Он видел, что я в кедах, наверное, поэтому и валенки принес. Будь у вас возможность помочь, вы бы так не сделали?! – в бешенстве протараторила я.

Еся прикрыла рот.

– Спокойно, красна девица! – уставилась на меня Ольга. Девчонки надулись от смеха. – Ты глянь, волчица, как защищает! Мы ж молча завидовать не умеем, тебе ли не знать! Никто тебя ни в чем не обвиняет, как и спасителя твоего. Меня от него, правда, в дрожь бросает, но линзы снимет – будет больше на человека похож.

– Линзы? Я думала, это у него волчье…