Книга Воля владыки. В твоем сердце, страница 101 – Рия Радовская

— Я полдня просидела с Хессой, — объяснила Лин. — Помогала ей ждать. Знаешь, ждать в одиночестве… — она замолчала: не могла сообразить, какие слова лучше всего передадут ее чувства. — На самом деле я сейчас о себе, наверное, а не о Хессе. Я могла пойти в сераль, а не сюда. Но ты правда думаешь, что там, одной, мне было бы лучше, чем с тобой? Думаешь, я не понимала, что ты сейчас…

Сказать «психуешь» было бы все-таки лишним, и она замолчала. Втянула воздух — медленно, глубоко. Вряд ли Асир контролировал свой запах, но понять все равно не получалось. Мешал алкоголь, но не только. Наверное, она и в самом деле никогда не сталкивалась с кродахом в таком состоянии. Пробел в опыте, необъяснимый для полицейского, или в ее прежнем мире просто не осталось таких кродахов, как Асир?

— Мы можем попробовать, — сказала она. — Вместе найти способ.

— Не хочу, — резко бросил Асир. Схватил ее за талию, рывком подтащил ближе, и тут же твердые горячие ладони обхватили шею, крепко и плотно. — Не хочу ничего искать.

Он приблизил к ней лицо, почти касаясь, сказал негромко:

— Все, чего я хочу…

Ладони сжались крепче. Лин отчетливо чувствовала, как бьется под его пальцами пульс. Нужно было занять чем-то руки. Сейчас. Чтобы через минуту или несколько секунд не вцепиться в запястья Асира, поддавшись инстинкту. Лин осторожно придвинулась еще ближе, обняла и сцепила пальцы в замок за его спиной.

Теперь она ощущала Асира всем телом. Ладони на шее, готовые сжаться еще сильнее. Ровное, но слишком быстрое биение сердца. Напряженные мышцы бедра, о которое ей пришлось опереться, чтобы удержать равновесие.

— Ты же знаешь, как легко отнять жизнь. У анхи. У клибы. Даже у кродаха. Особенно у связанного старого кродаха, у слизняка, который посмел… — Он резко выдохнул и заговорил быстрее, хриплым шепотом: — Посмел не только предать память отца и деда, и своего отца, старого Мусаила, мудрого и доброго. Он предал все свои клятвы, он мерзок уже одним тем, что даже не думал обнажить меч против того, кого ненавидел. Яды, клинки в темноте, пустоголовые болваны с оружием, отравления, дети в заложниках, шантаж, даже анхи-убийцы с напрочь промытыми мозгами. Я хочу раздавить его. Медленно, с наслаждением. О да, я бы наслаждался каждой секундой его предсмертного хрипа так, как не наслаждался ничем и никогда!

Асир разжал пальцы и мотнул головой, отстранился, снова потянувшись к кувшину. Лин уронила внезапно ослабевшие руки, задышала. Смотрела, как он пил — жадно, торопясь, запрокинув голову, так что пахучий крепкий бренди, или как он здесь назывался, лился по шее, по резко двигающемуся кадыку. Невольно облизнула губы. Кажется, ей тоже не помешало бы глотнуть.

Отставив кувшин, Асир утерся ладонью и взглянул прямо.

— Но, если я вобью каблук в его проклятое горло, не дождавшись суда, чем я буду отличаться от этой двуличной мрази?

— Я знаю, как легко отнять жизнь, — прошептала Лин. — А еще знаю, как бесит, когда читаешь потом в газетах, что убитый был достойным гражданином и полиции давно пора навести порядок на улицах. Как хочется поубивать всех этих писак, которые ничего не понимают, которым важна только очередная сенсация. Ты все правильно решил, Асир. Открытый суд. Чтобы все знали. Чтобы ни у кого язык не повернулся даже попробовать пожалеть и оправдать. Потому что, как бы ты его ни убил, это все равно окажется слишком быстро. Не успокоит. Одной смерти недостаточно для достойной мести. Я знаю.