Книга Тернистый путь, страница 219 – Виолетта Орлова

Вдруг один из хищников заметил, что кольцо из огня в определенном месте стало как будто бы тоньше. Тогда он смело подошел к нему совсем вплотную, отвратительно лязгая зубами. Артур в страхе вскочил на ноги и замахнулся своим уже догорающим факелом; зверь, однако же, ничуть не испугался, а напротив, даже как-то нагло ухмыльнулся. Было ощущение, что он смеется над жалкими потугами человека противостоять ему. Тогда юноша ткнул его в бок своим незамысловатым оружием, хищник вздрогнул и завыл, однако же, при этом не тронувшись с места. Артур в отчаянии отступил назад к дереву, уже не зная, как ему сдерживать этих голодных тварей.

Очевидно, он проигрывал эту битву. Мальчик с едва прикрытым отчаянием оглянулся на Алана; мысль о том, что в его руках сейчас находится не только его собственная, но еще и чужая жизнь, жизнь друга, как-то укрепила Артура и даже придала ему новых сил. Он вновь кинулся вперед, почти с каким-то рычанием, словно уподобившись сейчас самим хищникам, и начал наносить удары, стараясь попасть по самым чувствительным местам животного. Хищник взвизгнул и под презрительные взгляды своей стаи все-таки отошел чуть в сторону. Они явно осуждали труса за поражение.

Артур же начал судорожно подкладывать дров в костер, и тот, наконец, весело заполыхал, создавая между ним и врагом защитную стену.

Между тем, произошло то, что и должно было произойти: спасительные ветки закончились. Правда, оставалась палка в руках Артура, она все же могла еще ему пригодиться. Теперь юноша уже не располагал теми преимуществами, которые были у него в самом начале этого неравного противостояния. Мальчик в полном изнеможении стоял, глядя на своих врагов. По лицу его струился пот, ему было невыносимо жарко, огонь обжигал его, а от дыма он начал задыхаться. Еще некоторое время — и они с Аланом превратятся в корм для этих ненасытных тварей.

Был ли смысл еще тратить оставшиеся силы на борьбу? Юноша присел отдохнуть рядом с проводником, в беспокойстве покосившись на его мертвенно-бледное лицо. Больше всего на свете Артур не хотел бы, чтобы Алан пришел сейчас в себя и увидел их поражение. Мальчика клонило в сон. Глаза его закрывались от усталости, и сквозь пелену огня ему вместо черных тварей стали представляться голодные собаки из шатров господина Ролли.

Время тянулось мучительно долго, однако ночи не суждено было вечно править над лесом — она покорно отступила, забрезжил спасительный рассвет, солнце стало пробиваться сквозь ветви деревьев и произошло чудо: с приходом утра вся стая ушла, оставив измученную добычу нетронутой. Тогда Артур в совершенном бессилии прилег на землю и забылся нервным сном, который после такой ночи был ему необходим.

Когда мальчик проснулся, был уже полдень. К радости своей, Артур обнаружил, что Алан пришел в себя. Лихорадка его прошла бесследно, опухоль на ноге спала. Его сильный организм смог побороть болезнь и теперь шел на поправку. Конечно, лицо проводника было еще бледным и осунувшимся, но, тем не менее, больной уже мог передвигаться самостоятельно. Несмотря на улучшение самочувствия, Алан был мрачен, как никогда. Тяжелым мутным взглядом смотрел он на своего спасителя, не желая с ним разговаривать. Казалось, за время болезни что-то затуманилось в его сознании, и он уже не воспринимает действительность как раньше.