Книга Тернистый путь, страница 237 – Виолетта Орлова

Когда всадники во второй раз проезжали мимо мишени, Востверз с какой-то особой садисткой ухмылкой ранил Артура в плечо, желая, по всей видимости, чтобы его жертва закричала. Однако отважный юноша не хотел доставлять удовольствия своим мучителям; он с такой силой закусил губу, что во рту сразу стало солоно. Сильный удар второго всадника вновь сбил мальчика с ног, не давая ему ни малейшей передышки. На этот раз Артур почувствовал, что уже не в силах более подняться. Он был измучен и избит, и у него сильно мутилось сознание.

В этот самый миг, когда Артур уже не надеялся на чью-либо помощь и даже приготовился к тому, что жестокие всадники, возбужденные видом крови, окончательно прикончат его, юноша вдруг услышал чей-то суровый голос.

— Что тут происходит?

Этот простой и вполне закономерный вопрос оказался весьма затруднительным для всех. Нут и Сурт лишь с ужасом взирали на всадника, который так неожиданно пожаловал к ним. Артур с трудом приподнял от земли голову и увидел перед собой высокого мужчину, красного от едва сдерживаемого возмущения. Он был приятной наружности и хорошо одет, на боку его вычищенного до блеска камзола висела на армутский манер кривоватая сабля. За ним показались еще несколько всадников.

— Отвечать! — повелел незнакомец таким тихим голосом, что нужно было специально прислушиваться, чтобы понять суть приказа. Однако каждый из присутствующих все отлично услышал.

— Господин Рем, произошла ошибка, — неловко пробормотал Сурт, который решительно не знал, что ему следует говорить. Востверз и Дийл слезли со своих лошадей и робко стояли в стороне, старательно не глядя на вновь прибывших. Хоть они и не являлись воинами и не были обязаны исполнять чьи-либо приказы, они догадывались, что эту отвратительную выходку им не спустят с рук.

— Ошибка? — таким же едва слышным голосом повторил господин Рем, и его слова хрустящими льдинами повисли в воздухе. — А может, никакая не ошибка? А трусость, позор и бесчестье? Истязать подобным образом беззащитного пленника? — по мере того, как вышеуказанный господин произносил эти слова, он повышал тон голоса и в конце концов перешел на крик. — Мерзкий сброд! И если вы думаете, что таким поведением заслужите себе место на ветке, вы глубоко ошибаетесь! Вы четверо, — он указал рукой на оборванцев, — изгоняетесь из Омарона без права когда-либо вернуться обратно! Мне не нужны такие люди! Идите в лес и там разбойничайте, как хотите! Мы не держим кровопийц! А вы, господин Сурт и господин Нут, — мужчина нарочито издевательски растягивал слово «господин», словно желая уменьшить его значимость, — вы, мои славные воины, подлежите суровому наказанию. Возвращайтесь пока в свои гнездимы, а на Совете мы решим, что с вами делать.

— Но… Господин Рем, нас ведь не прогонят из Омарона? — чуть не плача, проговорил светловолосый Нут. Его большие, по-детски наивные, глаза наполнились густыми слезами.

Но всадник не сказал им больше ни слова, словно забыв про их существование. Он подъехал к пленнику.

— Прошу прощения за своих воинов, — проговорил господин Рем, с искренней жалостью глядя на юношу. — Это поистине неподобающее отношение к вам…

— Извинения приняты, — слабо усмехнулся Артур, безуспешно пытаясь одной рукой остановить кровь, лившуюся из его израненного плеча.