Книга Тернистый путь, страница 269 – Виолетта Орлова

— Добро пожаловать и… Немедленно за стол! — неловко произнес Дорон, желая как-то разрядить обстановку.

Артура не пришлось долго уговаривать. Счастливый юноша упивался каждой минутой, проведенной у своих друзей.

— Только вот… Тебе бы надо умыться, мой хороший, — безапелляционно заявила госпожа Треймли. Она сказала бы так любому из своих детей, ведь и Артура она отчасти воспринимала, как сына. Люция строго указала мальчику на отдел гнездима, предназначавшийся для ванных дел. Вообще надо отметить, что беруанцы мыться не очень любили, ибо вода доставалась им с огромным трудом.

Под деревом протекала подземная речушка — Плододарка с чистой, пригодной для питья водой. Эта река питала и само дерево, и его обитателей. Внутри ствола были сделаны деревянные трубки; на самом нижнем уровне располагалась первая закачивающая станция. С помощью нехитрых механизмов-качалок беруанцы поднимали к себе наверх воду. Круглосуточно закачивальщики трудились над тем, чтобы у жителей была вода. На каждом уровне существовала такая профессия — одна из самых трудных, но и высокооплачиваемых на дереве.

Артур прошел по покачивающемуся гнездиму в маленькую, свитую из прутьев, ванную комнату. Здесь вкусно пахло какими-то диковинными пряностями, среди которых мальчик с удивлением различил базилик и петрушку. Чистая теплая вода заманчиво плескалась в желтом глиняном горшке, и Артур с удовольствием умылся. Над своеобразным умывальником висело небольшое овальное зеркало, и юноша, мельком глянув в него, с отвращением поморщился.

Во время своего длительного путешествия ему еще ни разу не доводилось смотреть на себя в зеркало. Он уже и забыл про то, как отвратительно выглядит эта запекшаяся татуировка кровожадной птицы, так чуждо и неестественно смотревшаяся на его бронзовой от загара шее. Огромный, начинавшийся от уха и доходивший до самого плеча, темно-бордовый, выпуклый, этот орел с уничижительным презрением и чувством превосходства смотрел на мир своим единственным кроваво-красным глазом. Казалось, в этой позорной отметине господин Ролли воплотил самого себя, и теперь беспощадный армут неустанно следует за Артуром, куда бы тот ни направился. С этой татуировкой, разбитой скулой и лиловыми синяками на лице юноша действительно своим видом больше напоминал какого-то пройдоху или разбойника, нежели студента Троссард-Холла; неудивительным был тот факт, что омаронцы тоже оказались под впечатлением от его внешности. Артур стремительно вышел из ванной комнаты, не желая больше созерцать это живое напоминание о днях, проведенных в Мире чудес, и направился в уютную столовую.

Здесь за деревянным столиком уже вовсю суетилась хозяйка дома, раскладывая всякую снедь и напитки. Она перемещалась так быстро, что гнездим угрожающе шатался из стороны в сторону, создавая иллюзию качки во время бушующего шторма.

Господин Треймли вновь как-то неловко покосился на Артура. Казалось, он все хочет что-то у него спросить, но не решается это сделать. Затем он, вздохнув, заискивающе обратился к своей жене:

— Милая, ты ведь не будешь против, если мы в честь приезда нашего дорогого гостя, выпьем по кружечке винотеля?

Госпожа Треймли напустила на себя строгий вид, но, несмотря на это, все же достала пузатый сосуд из шкафа. Жаркий оюнь — самое благоприятное время для изготовления винотеля и, безусловно, для дегустации. Женщина не без труда вытащила жирную коричневую пробку и разлила булькающий напиток по весьма солидным тарам, которые господин Треймли, чтобы не злить лишний раз жену, предусмотрительно окрестил «кружечками». В воздухе тут же запахло терпким гранатом.