Книга Тернистый путь, страница 92 – Виолетта Орлова

И вот тогда-то в Сури неожиданно проснулась одна древняя, совершенно немыслимая способность: она поняла, что, если захочет, может вполне изменить свою внешность. Опять-таки, возникал вопрос: кем ей следует быть? Если она сделает себя сильным мужчиной, то все остальные непременно сочтут это черным колдовством и, чего доброго, эта проделка обернется хуже для нее самой. Девочке не следовало сильно меняться. Что тогда?

Сури посмотрела прямо в глаза мальчиков, которые, насмешливо улыбаясь, надвигались на нее из темноты, неумолимые и непреклонные, подобно самой смерти, которая, забирая людей, никогда не спрашивает их позволения. Неожиданно Сури тоже заманчиво улыбнулась своим мучителям. Мальчики недоуменно переглянулись между собой.

— Чего это она лыбится? — как-то жалко поинтересовался местный заводила, один из самых отвязных драчунов. Мальчику вдруг отчего-то стало не по себе, словно не он преследовал свою жертву, а, наоборот, заяц вдруг решил напугать волка.

— Давайте испробуем на ней сегодняшний свиток? — робко предложил еще один парень, чья уверенность тоже была поколеблена. Смелые ребята, которым никогда не представляло особого труда подраться с кем-нибудь, на спор переплыть реку или же спрыгнуть из окна призрачного дома, умудрившись ничего себе не сломать — они оробели сейчас, столкнувшись с настоящей храбростью. Когда один стоит против оголтелой толпы, не отводя глаз, не прячась, не убегая, хоть и зная, что физически он куда слабее, чем его противники, то все-таки этот смельчак выигрывает битву, потому что сила духа может быть выше силы физической.

Затем произошло то, что навсегда поменяло отношение местных забияк к чужестранке. Как же так они проглядели! На них сейчас смотрела все та же Сури, но какой прекрасной она показалась им вдруг! Ее нежное, почти неземное личико, выступавшее из темноты, с глубокими темно-желтыми глазами, чуть подернутыми дымкой, насмешливыми, игривыми, таинственными, многообещающими и безмолвными, как сама эта темная ночь… Ее гладкие мягкие руки, излишняя худоба, которая вызывала в их сердцах какую-то невозможную щемящую жалость… Как могли они так себя вести по отношению к девочке, существу по природе гораздо более слабому и хрупкому, нежели они сами! Как они могли осмелиться покуситься на эту тайну, недостойную их жестоких сердец? Зачем они вырвали книгу из нежных рук и кинули на мостовую?

Недостойные, притихшие, оробевшие, они стояли, опустив глаза, не в силах встретиться с бездонными омутами цвета армутской степи…

Ребята бежали за невозможной дурнушкой, а встретили белого лебедя. Молчание и ступор, сжатые до судорог пальцы и напряженная обстановка длились недолго. Сури сама прервала всеобщее оцепенение. Она аккуратно подняла упавшую книгу и плавно прошла сквозь этот немой круг мальчишек, высокомерно глядя каждому в глаза. Из этой сцены девочка вынесла один урок: красота действительно дает власть. Она помогает управлять другими. Благодаря этой незначительной мелочи — достоянию материального мира — можно было действительно влиять на сердца людей. Сури тогда еще плохо понимала прикладную ценность власти, однако безотчетно, в глубине своей души, девочка амбициозно к ней стремилась.

Теперь она будет их повелительницей. И никогда больше не побежит. Тем более, что и бежать было некуда.