Книга Последнее слово единорогов, страница 51 – Виолетта Орлова

Инк не знал, правду ли говорил Нороган и действительно ли просьбы о прощении так уж повлияют на его дальнейшую судьбу. Но отголоски гордости и желание сделать наперекор были сильнее. Он упрямо посмотрел на врага; и пусть все тело его сотрясалось от леденящего страха, во взгляде не было покорности. Тем более пока никто не принуждал его испытывать боль. Впрочем, Инк знал, и знал очень хорошо, что не пройдет и минуты, как он будет униженно ползать в ногах мучителя и умолять его прекратить. Так уже происходило, значит и теперь глупо уповать на помилование.

***

На следующий день за завтраком Инк неуверенным голосом попытался испросить прощение у матери. Нороган под страхом наказания запретил ему говорить правду, чтобы, как он выразился, лишний раз не расстраивать мать. И так как сейчас жестокий мучитель сидел во главе стола и пристально глядел в глаза Инку, тот не решился рассказать Павлии все, как было и ограничился одним лишь малоправдоподобным извинением. Вчерашний разговор с Нороганом оказался для него слишком мучительным, чтобы вновь желать пережить подобное. Впрочем, Инкард надеялся, что, возможно, зная его натуру, мама сама обо всем догадается, и ей не придется ничего объяснять. Близкие люди ведь на то и называются «близкими», что способны понимать друг друга с полуслова. Но мама оказалась на удивление непроницательной: она ничего не поняла.

Увы, Павлия была непреклонной и даже смотреть на сына не хотела.

– Твой отец спасал других людей! А что сделал ты? Натравил на друзей голодных тварей! А если бы кто-нибудь умер, ты об этом подумал?

Инк подавленно молчал, бледный и опечаленный, и только старательно прятал под столом свою покалеченную руку, которую ему так до конца и не удалось привести в порядок. Нороган убрал лишь видимые проявления вчерашнего воздействия, а Инку требовалось слишком много сил, чтобы исцелять самого себя.

Разве не ты говорила, мама, что нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих? Я сделал в точности по слову твоему.

Инкард в тот день страшно обиделся на мать: ведь она поверила, будто он действительно способен совершить подлый поступок! Именно эта обида помешала мальчику поговорить с Павлией по душам и открыть всю правду. В дальнейшем Инк стал частенько прибегать к подобной технике умалчивания, ошибочно полагая что таким образом надевает на себя броню.

Вскоре настал день, когда Тимпатру засверкал, будто пещера сокровищ, и немудрено – прибывали прогремевшие на все Королевство исследователи, храбрые люди, решившиеся на длительный путь пешком. О них судачили в каждой харчевне, в каждой пещере или же, если выражаться языком фуражиров, камере. Охотники обсуждали Корнелия Саннерса за обедом в пустыне, а жены их с удовольствием сплетничали о группе путешественников целый день кряду.

Нороган волновался, как остальные, и даже больше. Может, конечно, зря он возлагал такие надежды на этого путешественника? С чего бы ему найти «Последнее слово единорогов»? Естествознателям это не удалось, а он, обычный человек, случайно забредший в Воронес, вдруг отыскал его? Маловероятно. Но тем не менее Нороган истово ждал встречи с ним. Ему было интересно узнать, как обычные люди смогли пройти лабиринт, догадываются ли они о существовании естествознателей, людей, отмеченных однажды самим единорогом. Все это было весьма любопытно. Помимо прочего, Норогану хотелось подробнее узнать о цели столь длительного и сложного путешествия. Вернее, он слышал о том, что Корнелий хочет отыскать какой-то чудодейственный источник исцеления. Однако Нороган слабо верил в то, что взрослый мужчина, весьма недалекий от науки, в действительности положил такую несерьезную цель в основу своего путешествия. Наверняка тут было что-то еще, о чем не знали и не говорили. Словом, все вышеуказанные причины побудили Норогана ранним утром выйти на пристань в тот день, когда армутский корабль «Муравьедка» пристал к берегам Тимпатру. На борту его находилась уже столь известная всем группа исследователей.