Книга Хозяйка молодильных яблок, страница 22 – Иви Тару

Чубарка ушами прядала, ногами с распухшими суставами медленно переступала. Далеко ли с такой обузой уйдешь? Милава руку протянула, морду кобылы погладила.

– Старушка ты моя. Хочешь яблочко?

Вытащила яблоко и на ладони Чубарке протянула. Давно лошадку таким не угощали, она губами осторожно коснулась, попробовала, в рот взяла, захрустела стертыми желтыми зубами.

Милава с улыбкой смотрела, как кобыла яблоком хрустит. Вдруг Чубарка замерла, как застыла. Голову вскинула, репицу хвоста задрала. Копытом как стукнет, да еще раз, потом вторым, потом всеми четырьмя ногами как заскачет.

– Иго-го-ооо!

Громкое ржание разнеслось по лесу, Милава аж уши прикрыла, так громко стало. А Чубарка все скачет и ржет, скачет и ржет, копытами по земле стучит, как град по крыше, а из ноздрей – диво какое – пар клубится.

– Да что с тобой? – Милава вскочила, отбежала, чтоб не задело ее.

Чубарка еще немного попрыгала, головой помотала и встала. Да только Чубарка ли это? Милава глазам не поверила. Стоит кобыла на заглядение просто. Грива шелковая по шее струится, бока лоснятся, ноги длинные стройные. Глаз карий горит, на Милаву посматривает. Она руки ко рту прижала, сама себе не верит, может, чудится ей все?

– Чубарушка, ты ли это? Да как же так? Ты снова кобылица-молодица! Ай да яблоки, ай да яблонька!

Обняла она лошадку, в шею ей уткнулась, а потом на спину лошади забралась. Уздечки не было, она кобылку за собой вела, повод на шею накинув, но Чубарка и без того ее слушалась. Милава ногами бока стиснула, вперед ее послала.

– Что ж, давай найдем нам с тобой новый дом или место, где нам хорошо будет.

Утром гости стали собираться в дорогу. Будивой, хоть и с похмелья, но суетился, по двору бегал, помогал коней седлать. Велезара же гостей пирогами потчевала, чтоб в путь сытые отправились. Беляна и Елеся помогали на стол накрывать, да следили, чтобы гости ни в чем не нуждались.

Боярин Турила молчалив был, тоже вчера хорошо к медовухе приложился. Окольничий Стрижак молока выпил, пирожок прикусил и поднялся, вышел. Велезара с тревогой вслед посмотрела; сердце ее и так за ночь изболелось тревогой, сейчас же прям выскочить готово было. Все это не мешало ей свое гнуть. Дернула Беляну за подол, шепнула:

– Следом иди, будто невзначай. Да примечай, что делать будет, с кем говорить. Елеську с собой возьми, так вернее.

Пошли сестры, молчаливые обе, каждая о своем думает. Стрижак же к реке пошел, они переглянулись, к садам, что ли?

Точно, перешел Стрижак мосток и прямо в сад.

– Надо матушке сказать, – вспомнила Елеся.

– Иди и скажи, – отрезала Беляна. – Нам же велено узнать, с кем говорить станет, если станет, конечно.

Окольничий меж тем в сад зашел, сестры за ним. Видят, стоит боярин как вкопанный, смотрит куда-то, не шелохнется. Пригляделись и сами замерли. Боги светлые! Яблоня вся плодами увешана, ветви аж до земли согнулись. А красоты какой, а запаха! Рот слюной сам наполнился.

Вот и Стрижак руку протянул, а ветка раз! – и поднялась. Он к другой, и та не далась. Пробовал подпрыгнуть, а не достать все равно.

Услышал он, что за спиной кто-то дышит, обернулся.

– А вот и вы, красавицы! Ваш же сад?

Девицы кивнули. Стрижак еще раз на яблоню поглядел.

– А где ваша третья сестра?

– Милавка, наверное, спит еще. Она у нас так-то работать не очень любит, – ответила Беляна, и на удивленный взгляд Елеси только плечиком дернула.