Книга Дитя минувшего, страница 118 – Кристина Веда

Взгляд темных глаз вдруг нашел меня, я ощутила почти физический контакт и посмотрела на Марка. Чёрные волосы обрамляли бледное лицо, а ледяные, до рези синие глаза жадно вглядывались в меня, будто он впервые увидел луну на ночном небе. В этом взгляде было всё: удивление, восхищение, голод.

Он стоял в княжеском костюме цвета ночи с тонкой золотой вышивкой, подчеркивающей стройное, сильное тело. В руке он держал бокал, но рука не двигалась, будто сам праздник замер в ожидании. Его взгляд пьянел не от напитка, но тогда от чего?

Я сошла с лестницы.

Марк подошел ко мне и повисла тишина. Точно мы были одни и лишь огни на стенах освещали нам путь.

В его восхищённых глазах я увидела себя, в длинном платье, сотканном из лунного света. Жемчуг на серебряных нитях лился с моих плеч и замирал морскими слезами. Сама ночь подарила мне это платье и сделала ярче звезды.

– Ты… – прохрипел он и запнулся.

– …какая? – прошептала я, почти не дыша.

Ответ был в его взгляде, горячем, прожигающем насквозь. Он будто стыдился того, что чувствовал. Дёрнул головой, усмехнулся самому себе и снова встретился со мной глазами.

– Теперь я понял, какую власть ты имеешь надо мной, – произнёс он сдержанно, с тяжестью. Его голос был как лезвие: острое, неизбежное.

Внутри всё вспыхнуло. О какой власти он говорил?

И тут вновь ожили струны. Я оглянулась. Коляда стоял во главе стола с довольной улыбкой, и взгляд его был почти отеческим. Он кивнул, указывая ладонью в центр зала. Зайцы за столом навострили длинные уши. Их белая шубка отблескивала от свечей. В этих бликах танцевали белки, наслаждаясь ветками бузины на столе. Духи закружились вокруг под колокола, отмечая возрождение года. Солнце возрождалось и праздник жизни начинался вновь.

Я обернулась к Марку, но наши голоса прозвучали в унисон:

–Ты позовёшь меня на танец?

– Ты подаришь мне танец?

Мы оба замерли, и я засмеялась, пряча растерянность. Взяла его под руку. Мы пошли вместе в центр зала, и его ладонь мягко, но уверенно легла мне на спину. Музыка взмыла и унесла нас в танец. И эта близость била по голове, лишала опоры. Под звуки песни меня кружили минутами. Часами. Время тянулось длинной лентой и связывало нас между собой.

Казалось, что прошло несколько часов, прежде чем Марк все же отвел меня в тень у стены, ноги горели от танца, руки дрожали.

Голова закружилась, опьяненная звуками, и я прижалась к плечу Марка. Его теплое дыхание коснулось моего виска. Почти невесомо, в какой-то молитве. И я ответила на неё.

Посмотрела в потемневшие глаза. Провалилась в пропасть, больше не ощущая пола под ногами.

Он был так близко.

Огонь охватил грудь. Я поднялась на носочки и, не думая, не дыша прикоснулась к его губам.

Это был мой первый поцелуй. Пьянящий, страшный. Сладкий и горький.

Марк застыл. Его руки сомкнулись крепче, как будто удерживали не меня, а самого себя.

Мне было жарко, точно от печи обжигало губы, щеки. Все было как в сказках, которые мне читал дедушка.

Дедушка.

И его образ всплыл в сознании. Мягкий, далекий, он вдруг вклинился, между нами. Обдал ледяной водой.

Марк не ответил на поцелуй.

Я отступила. Губы горели не от страсти, а от стыда.

Марк протянул ко мне руку, точно желая удержать, но я уже смотрела в пустоту. В зал, который снова ожил. Но теперь звуки стали скрипучими. Деревянными. Слишком настоящими.