Книга Дитя минувшего, страница 117 – Кристина Веда

– Что это за меч?

– Нравится? – спросил Коляда и улыбнулся, точно хвастаясь, – это меч-кладенец. Раньше он принадлежал русским богатырям, но после смерти Святогора, я забрал его в Навь. Еще не нашлось богатыря, которому меч бы доверился и сослужил службу.

– А он волшебный?

Тут Коляда и вовсе рассмеялся.

– А то как же. Это мощное и волшебное оружие, никогда не покинет своего богатыря. Почему его кладенцом называют? Потому как появляется он под рукой богатыря из тайника или клада. Достаточно опустить руку к земле, как меч появится на её поверхности. Ну да ладно, утомил я вас рассказами. Идите и готовьтесь к празднику.

Мы прошли в разные комнаты и закрыли двери, перебросившись с Марком взглядами. Я осталась одна посреди комнаты. Кровать с балдахином в темно-синих тонах была центром пространства. У ее ног стоял огромный сундук, и я раскрыла его, изумившись.

Яркий свет исходил от платьев, украшенных жемчугом и серебром. Они переливались на свету, что падал из небольшого окна. Я достала одно платье из сундука, ощутив его тяжесть и так и осталась стоять с раскрытым ртом, пока не раздался тихий стук.

Дверь была закрыта и звук исходил не от неё. Я посмотрела на окно и заметила черного ворона, что прижался клювом к стеклу.

– Касим, ты не поверишь, – зашептала я, впустив его в комнату, – здесь столько красоты, столько жемчуга. Неужели Коляда оставил их мне?

Ворон вспорхнул ко мне на плечо и всмотрелся в глубину глаз, что-то выискивая.

– Ты ела то, что предлагал Хозяин?

– Конечно, невежливо отказываться. А что?

Касим дернул клювом, но ничего не сказал. Перелетел на комод и отстранённо заметил:

– Я должен помочь тебе собраться на праздник.

– А в честь чего праздник?

– Каждый день в чертоге Коляды праздник. Он отмечает возрождение нового дня и гибель старого, отмечает смену сезона. Потому его дом вечнозеленый, но частично покрыт снегом. Он и есть грань между концом зимы и началом царствования весны.

Касим говорил отстраненно, точно и вовсе не хотел мне ничего рассказывать. Старался не пересекаться со мной взглядом.

Так он и собрал меня, умело застегнув тяжелое, холодящее кожу платье, помог уложить волосы в прическу и выбрать жемчужные серьги.

– Так чего ты всю дорогу позволял мне ходить как лешему? – возмутилась я в шутку, изучая в отражении зеркальной слюды свою прическу. Белые локоны вились и мягко спадали на мои ключицы. Выглядели опрятно и так, будто я была княжной, а не сбежавшей с северной деревни девчонкой.

– Нам пора.

За окном уже не было света, на Навь опустилась тьма, неумолимая, вечная, как будто даже здесь, в чертоге бога времени, день всё же сменялся ночью.

Касим провёл меня сквозь полумрак, туда, где звучали тихие струны и переливались трели колокольчиков. Праздничная музыка, смешанная с ароматами хвои и дыма, опьяняла. Щёки горели. Венки из вечнозелёных растений светились на стенах, как волшебные гирлянды. Я ступила к лестнице – сердце ухнуло в пятки, когда мой взгляд упал на длинный стол, уставленный яствами, и на гостей: зверей в нарядных одеждах, бестелесных духов, что стояли вдоль стен. Свет от свечей бросал на них мерцающие блики, разгоняя тени по углам.

Я шагнула с лестницы и звуки замерли, только шепот гостей вибрировал вокруг.