Книга Дитя минувшего, страница 5 – Кристина Веда

Я уже хотела извиниться, но язык не повернулся. Тело ослабло, и я только смогла перевести взгляд на живую бабочку, цепляющуюся за мой палец. Она расправила крылышки, пошевелила усиками и взлетела, выпорхнув в окно. Мы с Вовой проводили её взглядом.

Как я могла подумать, что бабочка погибла?

С глухим стуком каблуков Тамара Петровна оказалась рядом, заглянула в мое лицо. Спиртовой аромат духов привел в чувства, и я встретилась с испытывающим взглядом. Вова также следил за мной, помогая устоять на ногах. Держал меня под локоть.

– Простите, мне вдруг поплохело.

И правда, живот свело в спазме, а тошнота подкатила к горлу, но все прошло также быстро, как и появилось. Только тишина угнетала. И я посмотрела на Тамару Петровну. Зрачки её вибрировали, расширяясь и резко сужаясь, словно в попытке загипнотизировать. Голос стал подозрительно ласковым:

– Твоя кровь. Твой запах. Где оно?

– Что?

– Оно всегда было у тебя?!

– Я не понимаю, о чем вы.

Воздух вокруг замер, все остановилось только на глазах учительницы. И как так получилось, что она, старушка с полтора метра ростом, вдруг нависла надо мной, заглядывая в самую душу.

– Если вы о бабочке, то я поймаю вам новую, – а про себя подумала, фиг вам, а не новая бабочка, лучше собирайте оригами, – Тамара Петровна, вы не хотите закапать в глаза? У вас зрачки… – я многозначительно показала на свои глаза, ощутив, что выгибаюсь в спине, отклоняясь все дальше и дальше, того и гляди встану на мостик, – в общем, дергаются они.

– Ты мне давно не нравишься…

Волосы Тамары Петровны встали дыбом, зашевелились, словно черви под землей. Черты лица заострились и на какую-то секунду мне почудилось, что её крючковатые пальцы со слегка отросшим маникюром удлинились, превращаясь в когти.

Холод пробежал по спине. У нее действительно отрасли когти с остатками розового лака. Я попятилась в бок, выскальзывая между стеной и Тамарой Петровной. Она безотрывно следила за мной, сгорбив спину, словно перед прыжком.

Вова встал рядом с ней, сжимая в руке раскрытую тетрадь и внимательно меня осматривая:

– Тамара Петровна, она не хочет браться за голову? Давайте я её подтяну по предметам?

Та прорычала в ответ.

Я покосилась на Вову. Неужели он не видел, что творилось вокруг? Но он с каким-то странным интересом наблюдал за моим отступлением. Символы в его тетради вдруг обрели четкие формы, дымка над ними рассеялась и появилось четкое слово «БЕГИ».

– Мне пора, – я попятилась к двери, проверив рюкзак за спиной, чтобы в случае чего стать катапультой и защититься. Выдавила нервную улыбку, – дедушке все передам, он накажет меня по всей строгости. Не утомляйте себя, Тамара Петровна. Отдохните, – еще раз бросила взгляд на её растопыренные когти, – сходите на маникюр, розовый вам идет. До свидания!

И я выбежала из кабинета. Сердце подскочило к горлу, в висках зашумело. Перед глазами стоял образ Тамары Петровны, её рычание все еще било в спину, преследовало.

Толчок. Ноги запнулись о себя же, и я полетела на кафель, подставив руки. Рядом кто-то вскрикнул:

– Ненормальная, куда несешься?

Одноклассница Лерка лежала рядом, потирая локоть. Кто-то из толпы подбежал к ней, помогая подняться. Из открывшегося рюкзака посыпались тетради и пенал, и я потянула к ним руки, чтобы собрать, но в дверном проеме заметила высунувшуюся голову Тамары Петровны. Вот старуха дает, удивительная гибкость.