Книга Дитя минувшего, страница 99 – Кристина Веда

Пыль оседала хлопьями. Всё вокруг будто омертвело: и собор, и город, и небо.

Марк сжал кулаки.

Он знал единственное месть, где можно было переждать. Но сам от этой мысли сжимался, как в огне. Он пообещал себе никогда туда не возвращаться. Это было место его боли. Его ненависти.

Но теперь он должен был решить, стоила ли Миша того, чтобы нарушить данное себе обещание.

Он посмотрел на Мишу. Такая хрупкая. Такая сильная. Она не сдалась, даже здесь. Без неё все планы на спасение сестры могли закончится крахом, а потому Марк склонился и осторожно поднял её на руки. Голова Миши прижалась к его груди, как когда-то прижималась к плечу Алина.

– Аккуратно! – каркнул Касим, разгоняя пыль. – Куда ты её несёшь?

Марк стиснул зубы. Он все решил, ради Алины.

– Домой.

Жар опутал меня, как липкая пелена. Я тонула в нём, медленно и мучительно. Сознание всплывало редко, как раненая птица в бурном небе. Глаза застилал туман, густой, сгустившийся от боли, сквозь который я различала только смутные тени. Они вились надо мной, приближались, перемещали моё тело, что-то шептали… но всё это казалось далеким, ненастоящим. И от каждого их прикосновения становилось только тяжелее.

Пот выступал на лбу, стекал по вискам, собирался в ложбинках ключиц, скатывался вдоль позвоночника. В глубине плеча пульсировала рваная рана, огненное жерло, через которое вытекала моя жизнь. Я чувствовала, как по краям плоть горела, как будто туда вогнали раскалённое лезвие.

На каком-то ином уровне, не физическом, а энергетическом, я наблюдала, как истончается мой свет. Серебристое свечение, которое жило во мне, меркло, выливалось на пол и стекало сквозь щели в досках. Оно испарялась, как капли воды на раскалённой сковороде, шипя, исчезая без следа.

Тени вновь склонились надо мной. И боль вспыхнула с новой силой, расползлась от плеча по всему телу, затрепетала в каждой клетке, заставляя меня содрогнуться. Я попыталась вырваться, скинуть их.

Мягкий, убаюкивающий голос остановил меня.

Чьи-то ладони коснулись лба.

Сквозь пелену я увидела ворона. Чёрные перья мерцали в блеклом свете, лапы были подняты к потолку. Касим сидел у меня на груди, и его когти ткали нити. Он вытягивал их из блеклого света, что стекал с окна, и вплетал в рану на моём плече.

Я дернулась, но чьи-то руки бережно, но уверенно прижали меня к подушке.

– Не двигайся, – прошептал кто-то рядом.

Мир снова потонул во тьме.

Я качалась на волнах, то уносимая, то возвращаемая обратно. Сознание, как лодка, дрейфовало, пока меня не прибило к берегу.

Я ощутила, что лежу на чём-то мягком.

Открыла глаза.

Я лежала в одинокой кровати, в центре небольшой комнаты. Солнечные лучи пробивались сквозь занавески и отражались от изящных вензелей на зелёных обоях. В углу стоял шкаф, стол с монитором. Всё казалось чужим, незнакомым, но безопасным.

Белое одеяло плотно укутывало меня до подбородка, согревало и будто бы оберегало.

– Она очнулась?

Я повернулась на голос, тихий, звонкий и от того взволнованный. Передо мной стояла девочка с чёрными косичками. Яркие, небесно-голубые глаза сияли тревогой и детским любопытством. Она наклонилась ближе, как зверёк, который впервые видит кого-то нового, осторожно, но без страха.

– Не тревожь её, – отозвался строгий голос.