Книга За туманными вратами, страница 53 – Елена Эйхен

Сын Басанти влетел в дом, словно ветряная мельница с ногами, размахивая руками и издавая хаотичные звуки. Старик, раздраженный издаваемым им шумом, стукнул палкой о земляной пол, но осознав, что тот не производит звука, резко ударил по стене. Мальчик временно притих, устроившись в углу со старой машинкой.

– Присядешь, Вир Джавери? Или для тебя слишком грязно? – в глазах старика отражался маленький огонек. Он улыбнулся, глядя на меня: – Садись, дочка, не стой.

Я села на циновку напротив старика, а Вир устроился рядом. Басанти вышла на улицу, оставив дверь открытой, и я увидела, что она развела огонь среди камней, замесила тесто и стала печь лепешки. Аромат прокрался в хижину, и я только теперь поняла, что голодна.

– С чем пришли? – старик переводил глаза с меня на Вира и обратно.

– Я хотела поговорить, – начала я, поглядывая на Вира, а потом выпалила на одном дыхании: – В городе говорят, что причина странной детской болезни здесь.

– Посмотри, как мы живем. Есть ли у нас силы управлять таким большим и нехорошим делом?

Раньше я об этом не подумала. Если жители деревни такие всемогущие, почему живут в такой ужасающей нищете, грязи и голоде.

– Тогда кто же?

– Как бы мне знать, – задумался старик, – Но тот, кто это делает, точно имеет многое и знает, как всех обмануть. – Старик долгим взглядом посмотрел на Вира, затем на меня. Он сказал: – Не верь всему, что видишь. Ищи, что укрыто от глаз.

Басанти принесла лепешки и воду, тихо извинившись за скромное угощение. Рассказала, что в деревне давненько даже буйволиц не водится. Зато свежей воды из реки всегда вдоволь.

– У моей невестки было трое детей, – продолжил старик, – Остался один. Бедная вдовушка.

– Что случилось? – осторожно спросила я.

– Тот, кто разжег эту ненависть – великий грешник. Люди штата давно отвернулись от проклятой деревни, – старик вздохнул, – Жители голодны и запуганы. Двое моих любимых внуков умерли от истощения. Сын ушел на поиски еды и пропал. – немного помолчав, он добавил: – Мы просто хотели спокойно жить. Со всеми в мире и согласии. Это проделки проклятых ракшасов! Только кто ими управляет?

Я не знала, что сказать. Столько горя выпало на долю одной семьи. В каждом слове старика ощущалась такая безысходность, что от нее перехватывало дыхание. Как они могли выжить здесь, среди этого отчаяния и боли? Эти люди, потерявшие своих близких, обитали на краю пропасти – в буквальном и переносном смысле.

Голос старика становился все тише, а паузы все продолжительней. Лунный свет прорвался сквозь рваную занавеску и упал на потемневшее от старости и горя лицо. Одна-единственная слеза скользнула по щеке, медленно прокладывая путь сквозь лабиринты глубоких морщин и оставляя за собой влажный след.

– Сегодня спите здесь – в лесу опасно, – сказал старик, и крикнул Басанти: – Дочка, достань-ка пару лежанок в углу, там еще были!

Басанти проворно исполнила просьбу, постелила нам на полу, накормила сына, погасила лампаду. Хижина погрузилась во мрак.

Старик захрапел минут через десять, следом засопел неугомонный ребенок, Вир лежал неподвижно и, казалось, тоже спал. Басанти коснулась моего плеча холодной дрожащей рукой. Я вздрогнула от неожиданности

– Я знаю, кто виноват… – Она замерла на мгновение, словно проверяя, слушает ли кто-то еще, губы ее едва шевелились, когда она добавила: – Приходи через час к колодцу. Одна.