Книга За туманными вратами, страница 90 – Елена Эйхен

«Уезжай или не высовывайся».

Буквы снова взлетели и, прихватив с собой те, что висели в воздухе, быстро улетели в дыру.

– Что там?

Вир медленно подошел, поглядывая на серый камень, оставшийся от послания.

– Ничего.

– Уверена?

Он изучал мое лицо, пристально вглядываясь в глаза.

– Да.

Чтобы не слушать наставления о возвращении домой, рассказывать о послании я не стала.

Мы больше не ложились спать. За ночь можно получить только один сон, а даже если повезет увидеть еще, учитель строго запретил это делать: – Только раз в три ночи – сказал он в белой хижине на берегу Бхагирати, – Иначе привыкнешь и больше не сможешь спать без вуали. Никогда.

Я записала бессмысленный сон в дневник. Теперь стоило фиксировать все, что могло пригодиться в будущем. У меня появилось немного времени, чтобы обдумать следующий запрос для сна, а заодно посетить Асанну.

Луна висела над лесом, выхватывая из темноты заснеженные вершины, а сонные птахи еще не возвестили о приближении рассвета, когда мы вышли из грота.

Сколько бы я ни размышляла о письме, ни одной мысли о том, кто его написал, у меня так и не возникло. Было ясно одно – я кому-то здесь сильно мешаю, и этот кто-то достаточно силен, чтобы причинить мне неприятности. Прежде чем он решится исполнить свои угрозы, нужно его обнаружить. Но как это сделать? Пока в моем арсенале были только сны. Если смогу правильно сформулировать запрос, то узнаю, кто виновен в этих неприятностях, зачем ему это и как с ним бороться.

Никто из нас так и не заговорил о вчерашнем. Словно у входа в мой грот ничего не произошло. А может, и правда ничего не было, и все, что я помнила, – лишь плод моей фантазии. Ведь это даже поцелуем назвать нельзя. Что ж, так даже проще. Но стоило мне остаться наедине со своими мыслями, как передо мной всплывали картины того момента, и в животе разлетались стаи бабочек.

Почти за месяц я забыла вкус привычной еды, аромат дождя в родном городе, звуки трамваев, разрывающие оцепенелые улицы после ночи. В этом лесу даже птицы пели иначе. Все звучало не так и пахло по-другому. Когда мы шли по пещере, я поймала себя на мысли, что теперь уже эти звуки и запахи впитались в мою кожу так глубоко, что забыть их я не смогу, как бы ни сложилась моя дальнейшая жизнь. А наступит ли она? Я не знала. Никто не знал.

Выйдя из грота, мы спустились по лестнице, но вместо того, чтобы свернуть к уже знакомым помещениям, направились в противоположную сторону. Вход в другой коридор был надежно скрыт за дверью в темном углу. Светлячки остановились в паре метров от нее, не осмеливаясь приблизиться, будто перед ними стоял светофор с вечно горящим красным светом. Вир прикоснулся к стене запястьем, алые буквы вспыхнули, и дверь поддалась.

Когда она плотно закрылась за нами, Вир снова дотронулся до стены, и длинный коридор осветился факелами. Пламя вспыхнуло само собой, как будто факелы снабдили продвинутым электрозжигом, подобным тому, что используют в газовых плитах.

– Идти долго, Амла, – сказал Вир, – Обещай слушаться командира.

– Командир – это, конечно, ты? – я улыбнулась, подхватывая его шутливый тон. Но глаза Вира оставались серьезными.

– Послушай. Я знаю, что ты умеешь сама и то, и это, но здесь никаких самовольных решений. Договорились?

– А почему?