Книга За туманными вратами, страница 93 – Елена Эйхен

Сказав про себя последние фразы, я так и не поняла, было ли это правдой или я просто пыталась себя убедить. Размышлять об этом не хотелось – страшно было обнаружить то, о чем я только догадывалась, но даже самой себе не могла признаться: я уже меняюсь. Даже сейчас, в эту минуту, я меняюсь, и остановить это уже никто не может. Я еще не достигла момента, когда стала бы задаваться вопросом: «Как я могла быть такой раньше?». Но превращение уже началось, и теперь я неминуемо проходила путь от точки «Это я вчера» в точку «Это я завтра». С каждым новым шагом дорогу позади поглощал беспощадный зверь по имени Время. И этот зверь уже отрезал все пути назад – я привыкала находиться рядом с кем-то, мне болезненно нравилось держаться за руку Вира, принимать его помощь и заботу, но я пока не хотела признаться в этом даже самой себе.

Мысли прервал громкий всплеск: рыбина выпрыгнула из воды, подлетела не меньше, чем на метр и плюхнулась обратно, забрызгав меня прохладной водой. Вир рассмеялся, и его смех эхом разлетелся по гроту.

– Расслабься, – сказал он, – Ты слишком впечатлительная.

– Вовсе нет.

В том самом углу, где отвесная стена обрывалась, а озеро делало резкий поворот внутрь горы, на две вертикально стоящие деревяшки была натянута широкая ткань. Что-то лежало внутри, и я уже собиралась подойти поближе, чтобы посмотреть, как вдруг Вир закричал:

– Смотри!

– Что?

– А говоришь, не впечатлительная.

Самодовольный обманщик стоял передо мной с улыбкой. Решив не тратить время на его шуточки, которых в последнее время стало слишком много, я снова повернулась, но, сбитая с толку, не рассчитала дистанцию и врезалась в натянутую ткань. В воздух поднялось цветное облако, окутывая мое лицо, руки и одежду, прилипая ко всему, чего коснулся пигмент. Я зажмурилась и начала стряхивать его, но безуспешно.

– Да ладно! – сказала я с досадой.

– Это был пигмент для краски, – тихо сказал оказавшийся рядом Вир, – Это я принес его сюда. Очистил и высушил, поставил напитываться озерной влагой. И что мы видим?

– Ничего, – сказала я, – У меня глаза не открываются.

– Тогда тебе повезло. Потому что мои глаза видят тебя, раскрашенную моим пигментом.

Я снова доставила Виру неприятности. Видимо, этот пигмент был важен для него, раз он принес его в такую даль. Я молчала, и Вир тоже. Еще секунду назад он насмехался, а теперь воцарилась тишина. Может, его съели рыбы, а я стою тут с закрытыми глазами и даже не догадываюсь о том, что происходит? Я попыталась приоткрыть глаза, но это не удалось. Помахав рукой, я сразу натолкнулась на Вира. Под моей ладонью его сердце бешено грохотало. Вместо того чтобы убрать руку, я продолжала стоять в таком положении.

Вдруг теплые пальцы Вира коснулись моего лица. Он водил ладонью по щекам, лбу, подбородку, удаляя краску. От этих прикосновений щеки запылали как факелы, а тело будто парализовало. Не знаю, сколько прошло времени, но, когда я открыла глаза, Вир накрыл мою руку, ту, что на его сердце, своей.

– Дальше я сама, – сказала я, убрала его руку и отошла в сторону.

***

После привала мы продолжили путь. Следующий ход мало чем отличался от предыдущего, за исключением того, что на стенах под факелами появились зеленые разводы оливкового оттенка. Время от времени я останавливалась, чтобы рассмотреть их получше, а Вир поторапливал меня, обещая самые страшные ужасы, если мы останемся здесь на ночь. В очередной раз проводя пальцами по стене, я наткнулась на что-то гладкое, величиной с крупную монету. Это подобие кнопки возвышалось на пару сантиметров над шершавой поверхностью. Как только я притронулась к нему, факелы погасли.