Книга Интеграция, страница 60 – Анна Ледова

– Келлинн, – дружелюбно улыбнулся свежеиспечённый студент. – А, в смысле, да, нейр Бертл… Бэртель. Из Фларингии, ага. А с кем… э-ээ… как это… имею честь?

– Вейст Норвейн, – церемонно склонил голову юноша. – Чрезвычайно рад знакомству, господин нейр.

«Господин», – едва не фыркнул Кэл. И так было со всеми. Между студентами общение строго на «вы» и по фамилиям. При наличии титула и если уже представлены, то не дай бог обратиться к собеседнику просто по имени. Грубость и неуважение, даже если он ниже по статусу.

А ничего важнее статуса, полученного при рождении или обретенного в законном браке, в этом консервативном сословном мире не было. И даже будь Кэл настоящим демоном с рогами и хвостом, пожирающим младенцев, заветное «нейр Бэртель» открыло бы для него любые двери.

Кэл-то рассчитывал окунуться в настоящую студенческую жизнь, с разгульным весельем и шалостями, с пьянками и романтикой общаг. А здесь какой-нибудь сопляк уже в пятнадцать лет мог быть наследником рода и успешно управлять семейными предприятиями. Взрослели здесь гораздо раньше, и если во Фларингии первокурсник в семнадцать лет ещё считался ребёнком, то во Флоринге-Ратенволе – серьёзным молодым мужчиной. И вели себя они соответствующе. Да того же Михеля вспомнить. А ведь парню всего девятнадцать.

Так что Келлинн в свои двадцать девять не сильно отличался от сокурсников. Здешние тридцать – это уже зрелый муж, уважаемый глава семейства, зачастую с многочисленным потомством. Обычные люди – не маги – здесь не только взрослели, но и старели быстрее.

Кэл вообще не хотел выделяться или щеголять своим особым положением иномирного гостя и сначала думал поселиться в общем кампусе. Там в комнатах жило по пять-шесть студентов, и Келлинн благодаря выработанной улыбке и открытости, конечно, нашёл бы с ними общий язык, а то и сразу завёл друзей. Но сдался под напором Кирен. Малышка едва не плакала, объясняя, что нейр Келлинн Бэртель никак не может жить с простыми людьми, что это позор для всего рода, когда его глава не может позволить себе отдельные покои. Пришлось уступить.

Плюсов в платных апартаментах оказалось гораздо больше, чем Келлинн мог себе представить. Честно говоря, раньше он не задумывался, насколько привык к комфорту, даже не считая его таковым. Свет, отопление, холодильник, кондиционер, туалет, душ – всё то, что было необходимым минимумом даже в самом обшарпанном придорожном мотеле, в блистательном университете Эбендорфа оказалось роскошью.

– А эт, стал-быть, от клопов амулет, агась. Ежли не выдохся… Так вы, господин нейр, тогда полыни насушите, да под матрас засуньте. А ежли денег не жалко, так и солью вокруг ножек присыпьте, – комендант сунул Келлинну слабо фосфоресцирующий крупный опал. – Ить, природная-то сила всё вернее, чем заговоры эти вашенские… Ну, чой смотрите-то, господин хороший? Тоже, что ль, народец наш не жалуете? У самого-то, поди, бабка с орком согрешила: вымахала же така дубина… А вот нетушки! Нас самым вышним законом обижать не велено, будь вы хоть трижды нейр, господин – уж не гневайтесь! Нам сам Шивун-Вседержец отец, а Ружана – матушка!

А Келлинн застыл, совершенно позабыв о толерантности и рассматривая коменданта во все глаза. Ростом он был Кэлу по пояс и более всего напоминал состарившуюся ростовую куклу. Ну, были такие в прошлом веке у фокусников: шарнирные руки-ноги на тонких палочках, подвижная нижняя челюсть – чтобы артист мог марионетку «оживлять» и говорить за неё тонким голосом. И лицо у него было такое же кукольное: широкий лоб, вздёрнутый круглый носик, большой рот с приподнятыми уголками, ярко-голубые глаза. А ещё белые задорные кудряшки и низко посаженные уши.