Книга Принцесса крови, страница 83 – Сара Хоули

Завидный способ жить. И эффективный. Возможно, именно так и должен мыслить король.

Его первое политическое послание было столь же прямым: первым делом он отменит практику подменышей. Мы не вернём умерших детей, — писал он, — но можем сделать так, чтобы больше никто не погиб из-за тупых ублюдков. Смысл был схож с письмом Друстана, но тон — совсем иной.

Оставалось одно большое сомнение насчёт Гектора. Я собралась с духом, понимая, что разговор будет неприятным:

— Ты заботишься о Гекторе.

Он колебался, потом кивнул — будто признавать чувство к родне опасно. Скорее всего, так оно и было.

— Я спрошу, и прошу тебя поклясться не лгать.

— Я не собираюсь тебе лгать, — обиделся он.

Клятвы в Мистее мало значат, но он рисковал жизнью ради меня и стоял сейчас без оружия в сердце моей территории. Доверие с чего-то должно начинаться.

— Как-то Друстан сказал… — начала я неуверенно. — Про женщин, которых предпочитает Гектор. Не знаю, помнишь ли ты…

Я увидела миг, когда он понял, о чём речь. Глаза расширились.

— Слухи, — тихо сказал он. — Совсем забыл, что он тебе это сказал.

Когда я была шпионкой Каллена, он велел мне выяснить, что Друстан знает о Гекторе. Теперь очевидно: он пытался понять, сколько Друстану известно о планах Пустоты поднять мятеж. Он, вероятно, заранее просчитывал колючий вопрос престолонаследия: что, если Друстан ударит первым и убьёт Осрика раньше Гектора. Тогда я выдумала жалкий предлог поговорить с Друстаном — будто меня тревожит, что Гектор следит за Ларой, — и в ответ услышала леденящее:

Обычно он любит тех, в ком меньше благородства. Понежнее. Побеззащитнее.

— Это правда? — спросила я; пульс сорвался, в животе подкатило тошнотой. — Он… насильник?

— Нет, — резко сказал Каллен. — Никогда. — Он сжал мне плечи и встретил взгляд. — Гектор сделал за века много ужасного — как и мы все, — но этого он не сделал бы никогда. Поверь мне.

Облегчение трепыхнулось в груди, хотя параноидный голос шепнул, что родство слепит.

— Тогда почему Друстан так сказал? Он выдумал?

Тень печали прошла по его лицу.

— Нет, не выдумал — хоть я и не знаю, верит ли он сам. Был слух, который пополз после… одного случая. Ужасного. — Я открыла рот, но он покачал головой: — Это не моя тайна. Я спрошу Гектора, позволит ли он рассказать. Но… это очень глубокая рана, Кенна.

Трудно было представить, чтобы что-то ранило рычащего принца Пустоты.

— Почему же Гектор не попытался очистить имя? Почему позволил всем считать его чудовищем?

Губы Каллена поджались. Он отпустил меня и отступил на шаг.

— Лучше пусть враги уверены, что мы чудовища, чем узнают, что нам по-настоящему дорого.

По спине пробежал холод. Какая жуткая мысль — и как страшно, что спустя каких-то полгода в Мистее я понимала, откуда она.

— Но настолько? — прошептала я. — Если он хочет стать королём, ему придётся развеять этот слух; иначе как ему найдут поддержку?

Каллен раздражённо выдохнул:

— Ты сильно переоцениваешь, насколько фейри волнует, чудовищны ли их правители. Масштабы зла Осрика были беспрецедентны, но наша история полна тиранов. — Прежде чем я успела возразить, что это не повод продолжать традицию, он продолжил: — Впрочем, этот слух и не слишком известен. И тогда ставки были выше, чем просто репутация Гектора. Если бы Осрик узнал, что на самом деле произошло, он начал бы задавать вопросы — а это потянуло бы за собой последствия.