Книга Дело смерти, страница 153 – Карина Халле

Что касается Джанет, хотя она и улетела в Торонто, я думаю, что для нас лучше не видеться часто. Она была моей подругой, но она представляла «Мадрону». Сейчас единственная связь, которую я хочу поддерживать с этим местом, — Уэс, и то потому, что мы настолько глубоко связаны друг с другом, что Мадрона даже не в счет. Когда я вспоминаю нас с Уэсом вместе, я вспоминаю его, а не поселение.

Что касается моей собственной памяти, некоторые вещи все еще возвращаются медленно. Чем труднее смириться с ними, тем больше вероятность, что воспоминания останутся на периферии. Не хочу знать, каким ужасным человеком я была, хотя, полагаю, справедливо, что мне следует это помнить. Если не вспомню, как я узнаю, что история не повторится?

Однако, я знаю, что в последний момент мои моральные принципы все же взяли вверх, хотя они и привели к моей смерти.

Два события произошли одно за другим. Сначала я поняла, что происходит с коренным населением. Я была под впечатлением, что они получали процент от опционов на акции «Мадроны», а также получали прямую оплату. Я узнала, что их обманывают, когда пошла на их землю собирать эксандеско. Человек, которого я видела в лесу, Самсон, открыл мне правду, предположив, что я знаю больше, чем есть на самом деле.

Затем я обнаружила тело студентки в лаборатории, девушки по имени Ким, которую хорошо знала. Я знала, что она не была склонна к самоубийству; знала, что она не принимала наркотики. Но они представили все так, будто у нее была передозировка. Именно тогда я поняла, что Эверли и Майкл убили ее и спровоцировали еще одно самоубийство до этого — парня по имени Джек.

После этого я была настолько разъярена и напугана, что наорала на Эверли. Я сказала, что посажу ее задницу в тюрьму. Она ничего не подтвердила и не опровергла, но снова упомянула этот чертов договор о неразглашении. После этого я пошла к Уэсу, думая, что он как-то причастен к этому, или, по крайней мере, что он знал и не сказал мне. Эверли создала такое впечатление.

Мы начали ссориться — не только из-за убийств и обмана коренных жителей, но и из-за причины нашего разрыва, из-за манипуляций Эверли со мной.

Это была ужасная ссора.

Дошло до физического насилия.

Я дала ему пощечину.

Сильно толкнула Уэса.

Я хотела толкнуть его снова, но он увернулся.

Я начала падать вперед. Попыталась исправить положение, поскользнулась на ковре и начала падать назад.

Уэс протянул руку, чтобы поймать меня.

Но не успел схватить вовремя.

Я ударилась головой об угол стола — как раз в нужном… или неправильном месте.

И умерла.

Уэс много раз спрашивал, хочу ли я посмотреть, потому что у него есть запись несчастного случая. Но я всегда отвечаю «нет». Теперь я все помню. Не хочу видеть свою реальную смерть. Мне и так тяжело смириться с тем, что со мной произошло; не хочется еще и видеть это своими глазами.

— Вот, — говорит Уэс, протягивая мне кофе.

Я сажусь на койке и беру у него кофе, делаю долгий глоток. То, что он приносит мне кофе на лодке, — лучшая часть утра, может быть, даже дня. Ну, если не считать секса, конечно.

— Спасибо, — говорю ему, глядя на него поверх кружки. У него раньше была кружка с грибом на лодке, которая нравилась Мунавару, но я заставила выбросить все, что связано с грибами. Теперь не уверена, что карьера миколога — правильный выбор для меня. — Ты сделал очень крепкий.