Книга Падший, страница 3 – Кристина Лорен

И всё же знакомое беспокойство терзало его, заставляя сжимающее, тревожное ощущение зарождаться в животе и распространяться по конечностям. Он был слишком нетерпелив, чтобы часами медленно выкачивать энергию из комнаты, но и вести одну из этих ошеломлённых женщин в тёмную спальню ради удовольствия и пищи ему тоже не хотелось. Он хотел того же, чего желал веками: не жить так больше.

Парень знал, что когда он чувствует себя таким образом, лучшее, что можно сделать, — это побегать, поплавать или полетать, но сегодня ему хотелось чего-то другого, а не просто избавиться от напряжения, вызванного вечной скукой, или желания высосать из людей кровь: сегодня вечером он просто не хотел чувствовать себя одиноким хотя бы некоторое время.

Он не лгал себе: конечно же, он был одинок. Парень полагал, что секс служит двум целям — обеспечивает компанию и пропитание, — хотя, конечно, для него слово «компания» имело особое значение. Много веков назад, когда он был проклят и обращён, он быстро понял, что достаточно всего лишь на мгновение встретиться с ним взглядом. В каком-то смысле люди пьянели — не от волшебной пыли, феромонов или алкоголя, а от само́й его сущности, которая превращала их влечение или восхищение в необузданный плотский голод. После этого ему не составляло труда находить укромное место — квартиру, тёмный коридор, переулок, — где парень мог ублажать их столько, сколько хотел, и наслаждаться их жизненной силой, пока не насытится, а люди не уснут настолько, что он сможет незаметно исчезнуть.

Печальный парадокс, конечно же, заключался в том, что ни один человек в этом состоянии не был особенно приятным собеседником. Как бы они ни были им очарованы, стоило ему остаться наедине с ними, как они превращались в пустых, гиперсексуальных попрошаек. Последующие встречи поддерживали его, и, конечно же, сам секс доставлял удовольствие, но одиночество разрасталось внутри него, превращаясь в тёмную, зияющую яму.

Его взгляд вернулся к маленькой овечке, беспокойно переминавшейся с ноги на ногу в окружении группы незнакомцев, дружелюбно болтавших вокруг неё. Она подняла глаза и осмотрела комнату, скользнув невидящим взглядом по тому месту, где он стоял. Несмотря на его размеры, сшитые на заказ, но невзрачные чёрные брюки и свитер, — многовековой опыт позволяли ему сливаться с тенями.

А затем её взгляд скользнул по той же траектории, но в обратном направлении, и, несмотря на нелепую хэллоуинскую маску, закрывавшую половину его лица, девушка увидела его. Их взгляды встретились на одно мучительное мгновение, которого большинству людей хватило бы, чтобы забыть обо всех тривиальных мыслях, занимавших их разум, и направиться прямо к нему. Но, как ни странно, пульс овечки не участился, её губы не приоткрылись в изумлении, глаза не загорелись, а затем не потускнели. Она просто равнодушно моргнула и отвела взгляд.

Парня охватил шок, и он тут же — отчаянно — захотел узнать, в чём дело.

В мире, где каждая секунда была предсказуема, ощущение удивления было ему блаженно чуждо.

— Обернись, — прошептал парень ей низким, вибрирующим голосом, который, казалось, пробегал по позвоночнику человека, заставляя его беспрекословно исполнять его приказы. Бо̀льшую часть своего существования он жадно использовал эту силу, чтобы накапливать имущество и богатства, безмолвно заставлять людей танцевать, петь и выставлять себя дураками ради своего великого удовольствия, но в последние десятилетия он в основном использовал её, чтобы отвлекать их.