Онлайн книга «Королевы и монстры. Яд»
|
– Что он стоит того, детка. Потому что звучит так, будто ты жертвуешь слишком многим, чтобы покататься на члене этого парня. – Эй, это ты так отчаянно хотела, чтобы я с ним переспала. – Да, переспала с ним. А потом стала двигаться дальше, как нормальный человек. – Я говорила тебе, что так и будет! Я говорила, что влюблюсь в него, если пересплю, а ты посмеялась надо мной! – Я не знала, что у тебя сердце расположено в вагине! Я горько отвечаю: – Не всем повезло иметь ледышку в груди. Не успевают слова вылететь у меня изо рта, как я уже о них сожалею. Я тянусь к ней и сжимаю ее руку. – Извини. Я это не серьезно. Она сжимает мою руку в ответ и вздыхает. – Ты серьезно, и это нормально. Потому что ты права. Только я не считаю, что мне повезло. Это не так. Я… – Она пытается выбрать слово, а потом кривит губы. – Дефективная. – Ты не дефективная. Нехарактерным для себя меланхоличным тоном Слоан продолжает: – Нет, так и есть. Во мне отсутствует тот принципиально важный элемент, который позволяет людям влюбляться. Я единственная девушка, которая закатывает глаза от песен про любовь, ненавидит, когда парни к ней привязываются, и предпочитает ходить на похороны, а не на свадьбы. – Это правда, по большому счету ты мужик. Но все-таки ты не дефективная. Говорю тебе, ты еще не встретила подходящего парня. Слоан смеряет меня взглядом. – А я говорю тебе, что не могу влюбиться. – Ты преувеличиваешь. – Я буквально на это не способна. Мой мозг так не работает. Это как у тебя с математикой. Ответь быстро: девять на двенадцать? Спустя секунду невероятного умственного напряжения я сдаюсь. – Ладно, ты не можешь влюбиться. – Видишь? Понимаешь, как это печально? – Ты хотя бы можешь удвоить объемы в рецепте. Последний раз, когда я делала банановые маффины, мне пришлось звонить маме и выяснять, сколько стаканов получится, если сложить две трети и две трети. Мы какое-то время, тоскливо молчим, но тут Слоан оживляется: – Я знаю, что нам нужно! – Если ты сейчас скажешь «член», я за себя не отвечаю! Она не обращает на меня внимания. – Пицца. Никто не может грустить, вгрызаясь в очень сырную, очень мясную пиццу! – Звучит неплохо… Глядя на мое убитое выражение, она приподнимает бровь. – Ты только не лопни от радости. И кто тут теперь эмо-клоун? – Я просто подумала… А вдруг мы кончим двумя сварливыми, одинокими старухами, которые в восемьдесят лет живут вместе, дерутся за пульт от телевизора и орут на соседских детишек, чтобы они не топтали газон? Что, если вся эта история с любовью просто не создана ни для одной? Слоан смотрит на меня с теплой улыбкой. – Не волнуйся, ты еще умчишь в закат со своим мафиозным Ромео. Это случится, даже если я стану для него смертельной угрозой. Уверена, из всех случаев, когда Кейджу грозила смерть, столкновение с моей лучшей подругой будет самым страшным. Закашлявшись от смеха, я выдавливаю: – Так здорово, что ты вернулась. Она встает из-за стола и направляется к ящику у раковины с буклетами доставок. – Я тоже. Но ты можешь изменить свое мнение, когда я добавлю кейла в эту пиццу. – Это отвратительно. – С крошкой из цветной капусты. – Это же классическая замануха и надувательство! Ты убиваешь всю суть пиццы! Почему просто не взять салат, боже ты мой?! – Потому что я ела салат на обед. – Ну, конечно. Твоя зависимость от овощей совсем вышла из-под контроля. |