Книга Королевы и монстры. Яд, страница 134 – Джей Ти Джессинжер

До исчезновения Дэвида это было самое ужасное чувство, которое мне доводилось испытывать. И сейчас я испытываю ее снова – эту сбивающую с ног пощечину. Эту разрушительную, удушающую боль.

Я шепчу:

– Мой мертвый жених? Дэвид?

Кейдж молчит. Смотрит на меня своим пустым прощальным взглядом.

– Не Дэвид. Дэймон. И он жив.

Хотя бы один раз в жизни каждого человека наступает момент, когда он вынужден платить по счетам.

Это мне сказал отец. Он много знал о счетах, о соотношении доходов и потерь… о прощаниях. Он оставил на родине все, чтобы начать новую жизнь в новой стране. Чтобы дать своим детям больше возможностей, чем было у него самого.

За этот риск ему пришлось заплатить своей жизнью, но я сомневаюсь, что он пожалел о нем. Отец был сильнее меня и никогда ни о чем не жалел.

Но стоя здесь, сейчас… я жалею обо всем. Если бы я только сказал ей с самого начала, мне не пришлось бы сейчас смотреть в это лицо. Не пришлось бы наблюдать, как любовь Натали ко мне сгорает дотла.

Она сидит абсолютно неподвижно. Ее спина выпрямлена, лицо – бледно. Руки лежат ладонями вверх на коленях. А на шее, как лед, сияет колье, которое я купил ей.

Тихим голосом она спрашивает:

– Дэймон?

Это приглашение продолжить. Или, может, мольба остановиться. Сложно сказать.

Одно я знаю точно – если бы взгляд мог убивать, то я бы уже был мертв.

– Он работал бухгалтером.

Ее ноздри раздуваются. Какая-то тьма собирается в ее глазах.

– Ты знал его?

– Да.

Я не могу выносить ее взгляд, так что отворачиваюсь и приглаживаю волосы.

– Макс безоговорочно ему доверял. Дэймон виртуозно обращался с цифрами. Сберег организации много денег. И сделал их тоже много. Фондовая биржа, счета на офшорах, иностранная недвижимость… Он был гением. И никто даже не замечал, что он подворовывает. Дэймон открыл сотню удаленных счетов и перекидывал туда деньги. Планировал свой побег много лет, прежде чем наконец сбежал.

Часы на стене тикают неестественно громко. Когда Натали ничего не отвечает, я снова поворачиваюсь к ней.

Она как статуя: холодная, безжизненная, неодушевленная. Одна из тех мраморных статуй, которыми украшают могилы.

Чтобы как-то справиться с агонией, разрывающей меня когтями изнутри и подбирающейся к горлу, я продолжаю:

– Он заключил сделку с федералами и выступил против Макса в суде. Предоставил огромное количество данных, записей, счетов, документов. Макса осудили и дали пожизненное. Дэймон попал в программу по защите свидетелей. Правительство дало ему новое имя, новую личность, жизнь… Отправило его сюда. – Я испускаю вздох. – А потом он встретил тебя.

По-прежнему неподвижная, Натали смотрит на меня. Когда ее голос наконец звучит, она как будто под наркотиками.

– Я тебе не верю. У Дэвида не было ни пенни за душой. Это ложь.

Я достаю телефон из кармана, открываю папку с фотографиями, пролистываю и нахожу то, что искал. А потом отдаю ей телефон.

Она молча его забирает, смотрит на фотографии на экране. Сглатывает, но не произносит ни слова.

– Листай налево. Там есть еще.

Ее палец скользит по экрану. Она останавливается, потом листает дальше. Это продолжается еще несколько секунд, ее лицо становится все бледнее и бледнее, пока не белеет окончательно.

Она перестает листать и спрашивает:

– А кто эти люди с ним?

Когда она переводит взгляд с телефона на меня, я собираю в кулак всю свою волю и смотрю ей прямо в глаза.