Книга Королевы и монстры. Яд, страница 138 – Джей Ти Джессинжер

– Лживый ублюдок, – бормочу я и перехожу к самой важной части.

Однажды ты сказала мне, что находишь себя в искусстве. Сказала, что, когда чувствуешь себя потерянной, вновь находишь себя на своих картинах.

Моя прекрасная Натали, надеюсь, меня ты там тоже найдешь.

– Найди меня в своих картинах, – медленно произношу я.

По моей спине пробегает холодок. Я поднимаю голову и осматриваюсь в спальне, где все стены увешаны моими работами. Я разглядываю свои картины на стенах и вспоминаю фильм, который мы с Дэвидом смотрели в постели за неделю до того, как должны были пожениться.

Это была криминальная драма под названием «Трафик». Там было несколько пересекающихся сюжетных линий, одна из которых крутилась вокруг нелегальной торговли. Жена барона продолжала его бизнес, когда его отправили в тюрьму.

Кэтрин Зета-Джонс играла в этом фильме жену – играла, естественно, потрясающе. Но там была одна сцена, когда она навещает своего мужа в тюрьме, жалуясь на то, что у нее и детей не хватает денег, потому что власти заморозили все их банковские счета.

Ее муж с абсолютно спокойным видом, прекрасно зная, что за ними наблюдают охранники и весь их разговор записывается, говорит что-то заурядное, типа: «Можешь продать что-нибудь. Сама знаешь, у нас много дорогих вещей». Следует многозначительная пауза. «Посмотри картины».

А потом он на нее смотрит. Она, будучи женой наркобарона, понимает значение этого взгляда – и дело вовсе не в том, что ей надо продать чертовы картины.

Поэтому она осматривает все произведения искусства в доме и находит микрофильм, спрятанный в одной из рам. В нем детально рассказано о дюжине секретных счетов на офшорах, где ее муж оставил большую часть нелегального дохода.

На этом моменте Дэвид повернулся ко мне и сказал:

– Умно. Не находишь?

Не знаю, что я тогда ему ответила, но точно помню, что он посмотрел на меня один в один как наркобарон на свою жену.

Я шепчу:

– Господи, Дэвид. Это перебор.

А потом я начинаю ходить из комнаты в комнату и срывать картины со стен.

Я внимательно проверяю рамы, спереди и сзади. Холсты, спереди и сзади. Я проверяю подрамники, деревянные подложки, картонные подложки. В каком-то неистовстве я раздираю на части несколько десятков своих работ.

И не нахожу ни черта. Через сорок пять минут меня охватывает отчаяние.

Кейдж вернется в любую секунду, и тогда придется объяснять, что тут происходит. Поэтому я опрокидываю несколько стульев и разбиваю пару ламп – так будет похоже на старый-добрый нервный срыв, а не на поиск спрятанного сокровища.

Когда мое терпение окончательно лопается, я просто встаю посреди гостиной и оглядываю разрушения, пытаясь понять, что же упустила. А потом мой взгляд падает на картину над камином. С нее нужно было начинать!

Эту картину я нарисовала в качестве подарка Дэвиду на его первый день рождения со мной. Ему очень нравилось это конкретное место в альпийских лугах над озером Тахо под названием Чикади Ридж. Зимой и весной можно было приходить туда с мешком корма для птиц, и стайки маленьких пташек кружились над твоей вытянутой рукой, садились на нее как на жердочку и клевали. Это красивое, волшебное место, и картина отражает его тихое величие.

Из всех пейзажей, которые я написала за то время, что мы с Дэвидом были вместе, этот – его любимый.