Книга Королевы и монстры. Яд, страница 148 – Джей Ти Джессинжер

После того как мы покидаем дом Дэймона, Натали со мной не разговаривает.

Ночуем мы в отеле. Я заказываю обслуживание в номер и наполняю ей ванную. Смотрю, как она ест в тишине, которая меня душит. Слушаю, как она принимает ванну за закрытой дверью, и мне хочется выбить ее и заставить Натали поговорить со мной.

Но я ничего не делаю. Страдание – это мое наказание. Сколько бы ни продлилось ее молчание, нужно ждать.

Она спит на огромной кровати. Я лежу с открытыми глазами на диване и с ноющим сердцем слушаю ее дыхание.

На следующее утро мы летим в Нью-Йорк. Натали не спрашивает, куда мы направляемся. Полагаю, она до сих пор в состоянии глубокого шока после того, как увидела Дэймона.

Стоило все же застрелить этого ублюдка, пока была возможность.

Когда мы садимся в «Ла Гуардия», она спит. Я расстегиваю ей ремень безопасности и нежно провожу рукой по ее волосам.

– Детка. Просыпайся. Мы прилетели.

С закрытыми глазами Нат бормочет:

– Куда?

– Домой.

Ее веки дрожат и потом поднимаются. На секунду ее взгляд задерживается на мне, но потом она отворачивается к окну – по видам снаружи легко определить, что мы не в международном аэропорту Рино-Тахо.

Но она только тяжело вздыхает и поднимается, не встречаясь со мной взглядом.

Ее нисколько не удивляет «Бентли», ждущий нас на взлетной полосе. Когда мы садимся в машину, Натали все еще отказывается смотреть на меня. На моего водителя она тоже не смотрит и по дороге в город просто сидит, отвернувшись к окну.

Мне приходится сжимать руки в кулаки и держать их по швам, чтобы не прижать ее к груди и не зарыться носом в ее волосы.

Когда мы доезжаем до Манхэттена, Нат выгибает шею, чтобы посмотреть на проносящиеся мимо небоскребы. Она выглядит совсем юной, когда с открытым ртом и распахнутыми от удивления глазами выглядывает в окно.

Мне хочется дать ей всё на свете, чтобы видеть это выражение на ее лице снова и снова. Как только вновь завоюю ее доверие, я так и сделаю.

Она рассеянно играет с кольцом, которое я ей подарил, и покручивает его большим пальцем. То, что оно по-прежнему на ней, – уже хороший знак.

Как же чертовски хочется знать, о чем она думает.

Когда мы останавливаемся у крытой парковки моего дома на Парк-авеню, Натали откидывается на сиденье и хватается за дверную ручку, глядя перед собой. Даже в профиль я вижу ее тревогу, чувствую, как та исходит от нее волнами.

Я ласково поясняю:

– Это мой дом. Один из. Здесь мы будем в безопасности, пока всё не кончится.

Она сглатывает, но не спрашивает, что я подразумеваю под словом «всё».

Я тянусь к ней и беру за руку. Она влажная и холодная. Когда я сжимаю ее ладонь, Натали ее отнимает, сцепляет руки вместе и пихает между коленями, отстраняясь от меня.

Мы в частном лифте поднимаемся на восемьдесят второй этаж. Двери открываются, но она не двигается с места – просто застывает в углу лифта и глядит в фойе пентхауса, растерянно моргая.

– Здесь целый этаж. Семьсот квадратных метров. Панорамный обзор Нью-Йорка. Тебе понравится.

Спустя мгновение Натали неуверенно шагает вперед. Я придерживаю для нее двери, игнорируя недовольное пищание лифта. Она выходит и оказывается в моем доме, но нигде не задерживается, пока не пересекает гостиную, и останавливается только у стеклянного окна от пола до потолка напротив лифтов.