Книга Королевы и монстры. Яд, страница 55 – Джей Ти Джессинжер

У меня всегда было паршиво с математикой, но это уравнение достаточно простое даже для меня.

Когда Кейдж сказал, что он преступник, он имел в виду не какого-то рядового бандита. Средний преступник не покупает дома за чемоданы наличных, не пилотирует личный самолет и не пугает до смерти типов, которые сами кого хочешь до смерти испугают. А еще их имена и этот неизвестный язык…

Преступная деятельность, в которую вовлечен Кейдж, – организованная. И, судя по всему, этой организацией он и руководит.

Я облизываю губы. Сердце колотится в груди. Заметив, насколько сильно я напряглась, Кейдж протягивает мне стакан воды и приказывает:

– Пей.

Я выпиваю до дна. Но лучше бы это была водка.

Слоан тем временем наблюдает за разворачивающейся перед ней сценой так, будто сидит в первом ряду на нашумевшем бродвейском мюзикле, куда за полгода бронировала билет. Больше всего на свете эта женщина любит драмы. Ну, на самом деле члены, но драмы тоже.

Она весело щебечет:

– Как здорово! Вы, ребят, друг друга знаете? Как тесен мир, правда?

Ее спутники не издают ни писка. Кейдж только посмеивается.

Я пытаюсь особо не двигаться, чтобы мой вскипевший мозг не вылился ненароком из ушей прямо на платье.

Кейдж – член какой-то этнической преступной группировки. Первый мужчина, к которому за пять лет у меня возникли чувства, – чертов мафиози.

В этой жизни удача не только повернулась ко мне спиной, но еще и лягнула как лошадь.

Подходит официант, чтобы принять заказ. Кейдж просит его принести карту вин, а потом заказывает два бокала шардоне «Кеймус» для меня и Слоан. Такое же вино мы пили в «Даунриггерс» в ночь нашего с ним знакомства.

Что ж, детали от него не ускользают. Наверное, это необходимое требование в его работе.

Когда официант спрашивает Ставроса, что он будет пить, тот сразу отвечает, что он и его товарищи будут пить то же, что и Кейдж.

Официант уходит, и за столом повисает тишина. Я бы сказала, напряженная тишина, но, похоже, ситуация нервирует только меня и трех наших новых знакомых. Кейдж выглядит как король на торжественном приеме, а Слоан, судя по виду, просто наслаждается жизнью.

Она упирается локтями в стол, подается вперед и улыбается ему.

– Мне нравятся твои кольца, Кейдж. Череп – просто огонь.

Он секунду к ней присматривается, а потом тихонько выдыхает через нос. Этим своеобразным смешком он показывает, что понял: Слоан та еще штучка.

– Спасибо.

– А на втором что? На печатке?

Кейдж снимает кольцо с пальца и протягивает ей. Слоан берет его и изучает, поджав губы.

– Memento mori, – читает она. – Что это значит?

– Помни о смерти.

Она вздрагивает и поднимает на него глаза. Мужчины по обе стороны от нее сидят совершенно неподвижно: их лица ничего не выражают, а спины выпрямлены, как у солдат.

Я тоже сижу тихо, но о моем сердце такого не скажешь. Оно готово вырваться из груди в любую секунду.

Слоан морщится.

– Помни о смерти? Звучит неприятно.

– Это латынь. В буквальном смысле значит: «Помни о том, что когда-то умрешь». По легенде, древнеримские императоры просили рабов шептать им это на ухо во время триумфальных парадов, напоминая, что земные радости преходящи. Напоминая, что даже великих и могущественных рано или поздно настигает смерть.

Кейдж переводит взгляд на Ставроса. Его губы искривляются в еле заметной улыбке.