Книга Королевы и монстры. Яд, страница 88 – Джей Ти Джессинжер

– Тебе больше не нужно беспокоиться о деньгах, помнишь? Кстати, почему ты до сих пор ничего не сняла с траста?

Я морщу нос.

– Можно мы несколько минут насладимся блаженным безмятежным покоем, прежде чем начнем говорить о деньгах?

Кейдж берет в ладони мое лицо и нежно целует в губы.

– Ты, наверное, единственный человек в моей жизни, которого они не волнуют.

– О, они меня волнуют. Я просто не хочу чувствовать себя так, будто ты заплатил десять миллионов долларов за оказанные услуги.

Через несколько секунд он начинает похрюкивать от смеха. Отрывисто и коротко, так, что у него сотрясается грудь.

– А что, если я скажу, что это стоило пятьдесят долларов, а остальное – просто чаевые?

– Если бы у меня не были связаны руки, я дала бы тебе хорошую затрещину, урод.

Он переворачивает меня на спину и прижимает к матрасу, нависая надо мной. Этот мужчина такой красивый, что больно смотреть.

– Значит, оставлю тебя связанной навсегда.

– В какой-то момент придется меня отпустить. Нам все еще нужно промыть твое плечо.

Его взгляд становится еще теплее, а потом раскаляется докрасна.

– У меня идея получше. Пойдем помоемся вместе. В душе.

Не дожидаясь ответа, он слезает с постели, берет меня на руки и несет в ванную.

Я всегда представляла себе процесс секса в душе совсем не как в кино или книгах – чувственным и эстетичным, – а скорее как купание двух маленьких слонят в надувном детском бассейне: их поливают из шлангов, а они размахивают хоботами, путаются в собственных ногах и с нелепым видом неуклюже барахтаются в воде.

Кейдж все значительно упростил, прислонив меня к стене душевой, заломив руки за спину и оттрахав стоя.

Когда наши стоны удовольствия перестают отражаться от плиточных стен, он роняет голову мне на плечо и выдыхает.

– Вот бы мы встретились много лет назад, – шепчет он, нежно целуя мою влажную кожу. – С тобой я хочу быть другим человеком.

В его голосе звучит такая тоска, что у меня сердце в груди сжимается.

– Ты мне нравишься таким, какой есть.

– Ты пока плохо меня знаешь.

Кейдж отрывается от моего тела и подставляет его под теплые струи. Стоя у меня за спиной, он выдавливает немного шампуня в ладонь и массирующими движениями наносит мне на волосы.

Это так приятно, что я почти забываю его недавние слова. Почти, но не до конца.

– Ну, тогда начинай рассказывать. Что такого я должна знать?

Шуму воды не удается заглушить его тяжелого вздоха.

– Что ты хочешь знать?

Я несколько секунд раздумываю.

– Где ты родился?

– В Адской кухне.

Я никогда не бывала на Манхэттене и поэтому не особо разбираюсь в его запутанной географии. Но знаю, что Адская кухня не считается особо элитным или благополучным районом.

– И ты ходил там в школу?

Его сильные пальцы массируют кожу моей головы, распределяя шампунь по волосам.

– Да. До пятнадцати лет. Пока не убили моих родителей.

Я в ужасе замираю.

– Убили? Но кто?

В его голосе появляются ожесточенные, озлобленные ноты.

– Ирландцы. Их банды тогда были самыми жестокими в Нью-Йорке. Самыми крупными и наиболее организованными. Моих родителей застрелили прямо перед их мясной лавкой на 39-й улице.

– За что?

– Они не заплатили за крышу. Единственный раз. – Его голос становится мертвенно холодным. – И за это их убили.

Я разворачиваюсь. Положив руки ему на талию, пытаюсь поймать его взгляд – твердый, уклончивый и немного устрашающий.