Книга Необузданные Желания, страница 12 – Джей Ти Джессинжер

— Ты сумасшедший, верно?

— Поверь мне, девочка, я иногда задаюсь тем же вопросом, — вытаскивая массивный серебристый полуавтоматический пистолет из-за пояса на пояснице, он продолжает, — дела плохи. Мы собираемся принять огонь на себя. Машина бронирована, но, если они будут стрелять по шинам, у нас с тобой около восьмидесяти километров, прежде чем они сдохнут. — Он замолкает и смотрит на меня. — Это примерно пятьдесят миль.

Понимаю. Он не думает, что я повредилась мозгами, он убежден, что я просто глупая.

— Мне насрать на шины. Перемотай-ка назад к той части, где все становится плохо, и начни все сначала. Что, черт возьми, происходит?

— Этого не могу тебе сказать.

— Если ты можешь дать мне заряженную пушку и сказать, чтобы я выстрелила пожилой даме промеж глаз, ты в состоянии ввести меня в курс дела. Считай, что мы с тобой миновали конфетно-букетный период. Кроме того, я выдержу, как бы плохи не были наши дела. А теперь давай, просвети меня.

Могла бы поклясться, что вспышка в его глазах — это восхищение, но, вероятно, она же сродни желанию обхватить меня руками за шею и придушить.

Точно не сулит мне ничего хорошего.

— Война — вот, что происходит, Динь-Динь Белл, — зловеще рычит Деклан. — Война и все кровавые дела, которые с ней связаны.

— О, великолепно. Теперь ты говоришь загадками. Я просто обожаю эту непредсказуемость ирландцев. Из всех людей ирландцев я люблю больше всего.

— Осторожнее. У тебя закончатся идеи, если ты используешь весь свой словарный запас сразу.

— Можешь же ты понять по моему тону, как сильно я хочу ударить тебя прикладом этого пистолета по лицу?

— Можешь ли ты сказать по выражению моего лица, как сильно я хочу врезать тебе ладонью по заднице?

— Это было глупо.

— Это говорит мне девушка, которая выпрыгнула из машины на полном ходу.

— Я бы спрыгнула с небоскреба, если бы это означало, что мне не придется находиться рядом с тобой.

— Если бы я знал об этом, то отвел бы тебя прямиком на вершину башни Хэнкока³.

Я закатываю глаза.

— Просто расскажи мне правду. Клянусь, я не разрыдаюсь. В последний раз плакала еще до того, как у меня начались первые месячные.

Деклан делает паузу, смерив меня оценивающим взглядом.

— Скажи мне, как это возможно, что ты не боишься ни меня, ни всей ситуации в целом, ни чего-либо еще, насколько я могу судить по тому, как ты себя ведешь, а я расскажу тебе, что происходит.

Я на мгновение серьезно задумываюсь над этим.

— Честно? Я просто крутышка.

После недолгого молчания, в котором сквозило недоверие, Деклан разражается смехом.

Это глубокий, насыщенный, сексуальный, офигенно мужественный звук. Тихо ненавижу себя за то, что он мне нравится. И за то, что заметила, какие у него красивые белые зубы. И какая у него сильная челюсть. И это ямочка у него на щеке?

Деклан резко перестает смеяться, выглядя таким же встревоженным неожиданной вспышкой, как и я. Думаю, этого он тоже не ожидал.

— Перестал думать об этом?

— Ага.

— Отлично. Так кто же будет в нас стрелять?

— МС-13⁴.

Еще больше гангстеров. Я вляпалась по уши.

— Потому что?..

— Я им не нравлюсь.

Взираю на него, закусив нижнюю губу.

Деклан сухо произносит:

— Благодарю за проявленную сдержанность. Это, должно быть, невероятно трудно.

— Ты даже не представляешь насколько.

— Есть еще одна причина, по которой они охотятся за мной.