Книга Полуночный Валентайн, страница 135 – Джей Ти Джессинжер

Будто жил чужой жизнью по ночам.

Далее появились новые привычки и желания. «Медвежий коготь» на завтрак каждый день? Конечно, почему бы и нет. Французское вино за двести баксов за бутылку? Давай сюда!

Писать маслом, хотя раньше даже не брал в руки кисть и уж точно не мог нарисовать прямую линию, даже ради спасения человечества?

Да, запросто!

Плюс у меня развилась одержимость этим старым, пустым домом в викторианском стиле. Больше, чем одержимость – зависимость. Мне необходимо была находиться рядом с ним. Я не мог держаться от него подальше больше суток, и это максимум. Словно он гигантский гребаный магнит, мощная черная дыра, втягивающая меня в себя. Я часами бродил по его комнатам, гадая, что, черт возьми, со мной происходит.

Единственным логичным выводом было то, что я схожу с ума.

О, забыл упомянуть о предвидении.

Я знал, что она будет там, в тот вечер, в закусочной Кэла. Чувствовал это своим нутром. К тому времени я провел пять лет с ее голосом в голове, а ее лицо снова и снова обретало форму на моих холстах. Часть меня надеялась, что, нарисовав ее, я избавлюсь от видений, как будто они, в конце концов, истощатся, но их запас, по-видимому, был бесконечным.

Я полюбил ее задолго до нашей встречи.

Если это звучит смешно – то так и есть. Но такова правда.

Я жаждал ее так же, как пустыня жаждет дождя. Тоска была чем-то, чего я никогда раньше не испытывал, но она так поглотила меня, что я не мог нормально функционировать. Затем, однажды дождливой ночью, эта девушка появилась. Бум – вот она у прилавка Кэла заказывает денверский омлет с беконом и лимонный пирог.

Я точно знал, что она закажет именно это.

И почувствовал страх в тот момент, будто снова увидел желтый шарик.

Потому что это было невозможно. Все это казалось невероятным.

И что я должен был делать? Подойдите к ней и сказать: «Привет! Ты меня не знаешь, но я рисовал тебя голой, занимался с тобой сексом во сне, где мы были женаты… Здорово наконец-то с тобой познакомиться!»

Не думаю, что такое проканало бы...

Поэтому я разозлился. Я разозлился и всячески старался держаться от нее подальше. Но чем больше старался, тем больше разваливался, пока не превратился в настолько тонкую нить, что она просвечивала насквозь. Когда доктор Гарнер заявил, что я шизофреник, это стало облегчением.

В смысле, я не поверил, но это было много лучше, чем альтернатива. Это было чем-то твердым, за что я мог цепляться. Это имело смысл. Принимать лекарства, чтобы привести мозг в порядок? Окей. Все разложилось по полочкам, пока Меган снова не подняла этот чертов желтый шарик, и я больше не мог притворяться.

Этот выбор «борись или беги» такой, черт возьми, стервозный. Я решил убежать и попал в аварию… Опять, блин!

Господи, теперь я выгляжу хреново.

– Дорогой, успокойся.

Ее мягкий голос звучит позади меня. Я отвожу взгляд в сторону от зеркала в ванной, когда она обнимает меня за талию и опирается подбородком о мою руку.

– Почему они хотя бы не подправили мой нос? Ужасно, что ему приходится вот так болтаться на лице. Я кажусь грустным.

Меган крепче сжимает меня и пытается скрыть улыбку.

– У тебя идеальный нос.

– У меня трагичный нос.

– Он прекрасен.

– Ага. Да вот только это не так, – я хватаю ее и притягиваю к себе, чтобы поцеловать. Не могу насытиться ее ртом.