Книга Последний Вампир, страница 14 – Джей Ти Джессинжер

Это заставило тебя рассмеяться. Громко. Очень надолго.

Когда твой приступ смеха закончился и ты начала икать и вытирать глаза, тебе удалось пробормотать:

— Так вот что имела в виду гадалка!

Совершенно сбитый с толку и, честно говоря, немного оскорбленный тем, что ты, похоже, презираешь мой образ жизни, я молча уставился на тебя.

— О, не смотри так сердито, ты же знаешь, что не пугаешь меня, граф Дракула, — мягко поддразнила ты меня, крепче обнимая за шею. Но, боюсь, я злился и глупо дулся, поэтому отказался отвечать на поцелуй, которым ты припечатала меня. — Милый, — сказала ты, и я почти уверен, что это не было выражением нежности.

Со вздохом ты пустилась в объяснения.

— Когда мне было пять лет — я точно помню, потому что это был мой день рождения, — бабушка повела меня к гадалке. — Ты сделала паузу, взглянув на меня сквозь ресницы, чтобы убедиться, что привлекла мое внимание, что, естественно, и сделала. — Мы тогда еще жили в Токио, я там родилась, в Штаты мы переехали, когда мне исполнилось десять лет, и мама почему-то была уверена, что я стану знаменитой пианисткой, несмотря на то, что я совершенно не интересовалась музыкой, а мой учитель по классу фортепиано объявил меня глухой.

Да, глухой. Мне тоже было трудно в это поверить. Я не могу себе представить, сколько решимости потребовалось тебе, чтобы подняться до своего положения в балетном мире с таким недостатком. Как ты можешь танцевать в такт музыке? Но ты все еще говорила, поэтому я стал весь внимание.

— Но моя бабушка, которая в молодости была настоящей гейшей, в кимоно, с белой краской на лице и всем прочим, думала, что Судьба уготовила для меня нечто иное, поэтому, когда наступил мой день рождения, она отвела меня к маленькой старушке по имени Сатохару, которая давным-давно предсказала, что моя бабушка будет самой знаменитой и красивой гейшей во всей Японии, каковой она и была.

— Сатохару жила в крошечной деревушке за городом, и нам потребовалось много часов, чтобы добраться туда. К тому времени, когда мы приехали, уже почти стемнело, и я была голодна и напугана. Она жила в лачуге с четырьмя соломенными стенами и просмоленной крышей, у нее не было зубов, и она беспрестанно хихикала. Я думала, что она ведьма, но бабушка относилась к ней с таким уважением, кланяясь так низко, что ее голова почти касалась земли, что я молчала и слушала, пока они разговаривали, мы втроем сидели на корточках, как крестьяне на земляном полу.

Ты посерьезнела. Твой взгляд стал расфокусированным, пока ты бродила по долине своих воспоминаний, повернув голову и уставившись в окно гостиной. Но в этот момент ты была далеко-далеко от Нью-Йорка. Ты была в крошечной деревенской хижине в Японии.

— Гадалка сказала моей бабушке, что я ее дочь сердешная, а матери на меня плевать, хоть я и дочь ей по крови, крови горькой, мелочной и ревнивой. Она сказала, что я стану знаменитой танцовщицей, как и моя бабушка, но я заплачу за свою славу. Для меня существовал счет, который в конце концов должен был быть оплачен, и поскольку я не была дочерью ей по крови, но я была ее любимицей, мой счет мог быть оплачен только кровью.

Ты оглянулась на меня, посмотрела прямо в меня и тихо закончила:

— Ценой за мою славу будет моя жизнь.

Я открыл было рот, но не смог произнести ни слова.