Книга Владыка костей, страница 25 – Эйден Пирс, Р. К. Пирс

Глава 7

Белиал

Нечестивые, греховные звуки вырывались из моего горла, когда я произносил цепочку заклинаний темной магии. Черная месса — заклинание казни, которое заставит каждую недостойную душу здесь погибнуть за считанные секунды.

Я гордился тем, что был лучше своих братьев, но, может быть, я вовсе не был лучше. Если при виде нескольких синяков, я уничтожаю десятки душ, словно их вообще никогда не существовало. Мне было все равно.

Единственная душа, которая имела значение во всем этом забытом Богом подземелье, была ее.

Трупы вокруг нас падали на пол, как отравленные мухи. Глаза воровки расширились, когда она наблюдала, как они умирают, затем она заглянула в темницу и увидела, что конечности были вялыми и неподвижными.

— Что с ними случилось?

— Я вынес им их последний Суд. Они давно его ждали.

Ее взгляд скользнул ко мне, макияж черными каплями стекал по щекам.

Она плакала.

Черт побери. Вид ее пухлых щек, покрытых слезами, вызывал во мне мрачные чувства, но я ненавидел осознание того, что не я был их причиной.

— За что ты их убил? — спросила она, в ее голосе звучало недоверие.

— Они посмели прикоснуться к тебе. Осквернили тебя, — прорычал я сквозь стиснутые многочисленные зубы. — Так же, как я заставлю тебя страдать за осквернение моей Катрин, я заставлю страдать всех и вся, кто посмел осквернить тебя. Я защищаю тех, кто принадлежит мне.

— Катрин… Это женщина с портрета, верно? Ты был влюблен в нее. Вот почему я наказана. Потому что взяла ее ожерелье?

Услышав ее слова, мной овладел безумный гнев. Неужели она действительно преуменьшала свои преступления?

— Ты сломала ей шею! Молись, чтобы я не сделал того же в ответ, — мне не следовало делать резких движений, особенно после того, как она пережила насилие со стороны этих забытых душ, но моя когтистая рука взметнулась, чтобы схватить ее.

Она оказалась готова, отпрянула и выхватила нож — такой маленький, что раньше я его и не заметил.

— Не трогай меня, ублюдок.

Я почти не слышал ее. Все мое внимание было приковано к крошечному ножику в ее дрожащей руке.

— Где ты это взяла?

— В своей комнате… Но ладно. Забирай. Он все равно пытался меня убить.

Я схватил ее за запястье, железная хватка заставила ее вскрикнуть от неожиданности. Я вырвал клинок из ее руки и почувствовал отчаяние души внутри.

Как я мог быть таким идиотом? Я был так осторожен, чтобы не оставить ничего острого в комнате Катрин, и все же оставил этот нож из всех возможных предметов на пути моей маленькой воровки?

Ярость и отвращение бурлили во мне, как буря. Это была моя вина.

Когда Катрин была жива, я сделал все, чтобы «обезопасить» замок от нее самой, чтобы она не покончила с собой. Я поставил решетки на окна, заколотил все люки, разбросанные по дворцу. А после ее последней смерти, я убрал все это в жалкой попытке сделать дворец светлее.

Я мог бы все вернуть на свои места. Но знал по опыту — это не остановит мою воровку от попытки сбежать. Что-то подсказывало мне, что она была более изобретательной и упрямой, нежели Катрин.

В этот раз все будет иначе.

Я буду внимательнее.

Я приковал бы ее к себе цепями, будь в этом нужда, чтобы держать ее рядом, уберечь от всех опасностей моего дома.

Потому что, когда настанет час, я хотел быть единственным участником ее кошмаров. Единственной причиной ее страданий. Я стану ее единственным горем и мучением. И как Бог этого мира — ее единственным спасением.