Книга Наблюдатель, страница 22 – Р. К. Пирс

Или, я постараюсь помочь снять проклятие, привязавшее его к полю.

«Стоит попробовать».

— Ты сказал, что не знаешь, как снять проклятие, — выпаливаю я. — А что, если бы я могла помочь?

— Я не могу просить тебя об этом, Кэсси. — Мешковина, повязанная вокруг его шеи, мягко царапает его горло, когда он качает головой. — Ты уже помогла мне больше, чем думаешь.

— Я не спрашивала твоего разрешения, — отвечаю я. — Понятия не имею, где искать и с кем говорить о проклятиях, но попробую. Это меньшее, что я могу сделать.

Аттикус молчит какое-то время, и я думаю, что он планирует поспорить с моим решением, но он этого не делает.

— Я никогда не смогу отплатить за такой поступок, но если это то, чего ты хочешь, я не могу тебя остановить.

— Я попробую.

Мы доходим до конца кукурузного поля, и Аттикус останавливается у последнего стебля. Какое-то мгновение он просто смотрит на пейзаж, любуясь незнакомым зрелищем. После ста лет на одной и той же поляне я бы не стала винить его, если бы он простоял здесь всю ночь.

Моя Хонда стоит в нескольких футах от меня, но на моем лице появляется гримаса. Я еще не готова уехать, но знаю, что тетя Марта и дядя Джон будут переживать.

— Кэсси, — говорит Аттикус после нескольких минут молчания.

Он тянется к моей руке и поворачивает меня лицом к себе, наши тела находятся всего в нескольких дюймах друг от друга. Я смотрю в его темные глаза под мешковиной, жар снова оживает между моими бедрами, и я опять не знаю, что сказать.

— Здравомыслящая часть меня сказала бы тебе, чтобы ты никогда не возвращалась сюда, — говорит он, смотря мне в глаза. — Если горожане узнают, то это не кончится ничем хорошим для тебя. Но эгоистичная часть меня…

Он притягивает меня еще ближе, пока моя грудь не прижимается к его груди, и я чувствую, как слабею.

— Эгоистичная часть меня просит тебя вернуться. Вечность кажется еще длиннее, когда ты проводишь ее в одиночестве, и я был бы признателен за компанию, — медленно говорит он, и его голос кажется грустным. — Хотя я пойму, если ты решишь не возвращаться.

Меня охватывает жар и чувство замешательства, но я киваю без раздумий.

— Я вернусь, Аттикус, — уверяю я его. — Обещаю.

— Тогда до следующей встречи, — говорит он загадочно, отступая. Аттикус кланяется, странный жест в этих условиях, и направляется обратно в поле. Я смотрю, как он уходит, и чувствую зарождающуюся тоску. Когда он исчезает из виду, я поворачиваюсь к своей машине, спеша вернуться на ферму, пока не наступила ночь.

Возвращаться в реальность и делать вид, что ничего не изменилось — сложно. Все осталось вроде бы по-прежнему, но я изменилась.

Я потерялась, столкнулась со смертью, подружилась с разумным пугалом, это все заставляет меня сомневаться в своем здравомыслии. Образы, связанные с Аттикусом, остаются в моих мыслях, как реалистичный сон, дразня чувства и любопытство.

Я хочу вернуться. Мне нужно снова испытать волшебство Аттикуса.

Реально ли оно?

Предупреждение Аттикуса эхом отзывается в моих мыслях в течение следующих нескольких дней, повторяясь, как сирена во время шторма. Если горожане заметят, что я слоняюсь по запретному полю, они могут провести расследование. Обнаружат Аттикуса и, конечно, попытаются убить его снова, а я не могу вынести мысли о том, что он пострадает из-за меня. Если он останется в безопасности, пока я не найду способ снять проклятие, это может быть самым безопасным вариантом для всех.