Книга Карнавал тварей, страница 66 – Эйден Пирс

— Жаль, что ты не обменялся метками со своим хозяином, дворняга. В противном случае он бы почувствовал, что у тебя проблемы, и план Астрид рухнул бы, даже не успев осуществиться.

Я ненавидел то, насколько он был прав.

Если бы я не был таким упрямым придурком и обменялся брачными метками с Алистером, он бы почувствовал, что мне больно, и пришел бы подготовленный порешать все это дерьмо.

Теперь мне придется выручать себя самому.

— Как Голод? — Спросил я достаточно низко, чтобы не ушло дальше уха Смерти.

На челюсти Всадника дернулась вена. Конечно, я знал. Я адская гончая. Я чувствовал запах того, что он ел на прошлой неделе, не говоря уже о том, кого он трахал. Я никогда не встречал Голода, но не было другого демона, которому мог бы принадлежать этот участок страдания и отчаяния. — Где он вообще?

После неловкой тишины, наполненной скрипом старых пружин матраса, я выстрелил в темноту и пробормотал:

— Он не хочет иметь с этим ничего общего, не так ли? Он по-прежнему верен Раздору. Либо он единственный среди вас, у кого достаточно здравого смысла бояться его.

— Почему я должен бояться увядшей тени старого бога?

— У него все еще есть сила… — Я поднял руку и разжал ладонь, имитируя взрыв. — Уничтожить тебя.

И вот оно снова — эта вспышка нерешительности. Но в следующий миг все исчезло, когда его губы растянулись в насмешливой ухмылке.

— Как только Лилит установит связь с Раздором, ты нам больше не будешь нужен. Ты умрешь, и твоя душа вернется в Нижний мир. Что бы с тобой ни случилось, это прерогатива Лилит. Но что касается полукровки…

Гнев заполнил мои легкие, когда разговор перешел на Мегеру.

— Она останется с нами, — тихо сказал Смерть. В его глазах светилось удовлетворение, зная, что он задел нерв. Он бросил взгляд через плечо на Астрид, которая теперь стояла на четвереньках с членом Чумы, вонзившимся ей в горло, в то время как Война шлепал бедрами ее по заднице, трахая сзади.

— Как видишь, мои братья обожают киски суккубов.

Моя ярость настолько застряла у меня в горле, что я мог подавиться ею.

Мои татуировки загорелись горячим светом, и я начал дымиться, собирая каждую унцию оставшейся силы, чтобы призвать своих собак. Хела пришла первой, взорвавшись из воздуха вспышкой пламени с зажатым в челюстях одним из моих кнутов.

Она приземлилась рядом со мной, я взял у нее кнут и щелкнул им. Кнут пролетел в воздухе так быстро, что в мгновение ока обернулся вокруг горла Смерти. Прежде чем он успел отреагировать, я дернул и стащил его с кровати.

Мои пальцы сомкнулись вокруг его горла, я рванулся вперед, обнажив зубы, и вонзил их глубоко ему в нос. Мой член дернулся сильнее, чем когда-либо, когда вкус его крови расцвел на моем языке.

Мышцы Смерти дернулись, когда тело осознало происходящее, но он не закричал. Казалось, он вообще не чувствовал боли. Хоть я и откусил ему нос. Там была лишь зияющая дыра из блестящих сухожилий и зазубренных хрящей.

Появились другие мои собаки и бросились на Войну, Чуму и Лилит. Лилит приняла свою истинную форму, в то время как Война и Чума были вынуждены сражаться в своих человеческих — иначе они рисковали обрушить все здание.

Я плюнул его носом ему в лицо, испачкав его бледную кожу кровью.

— Тебе не грозит смерть от моей руки. Но твоем носу потребуется время, чтобы восстановиться. Так что, если ты не хочешь ходить с еще одной «новой дыркой» для Голода в твоей проклятой глазнице, ты вытащишь копье из моего живота.