Книга Девушки судьбы и ярости, страница 174 – Наташа Нган

Как и наши комнаты, внутренний двор кажется меньше, чем я помню. Интересно, не обман ли это разума? Когда место имеет власть над вами, оно становится огромным, а как только эта власть заканчивается, оно оказывается таким, какое есть на самом деле – просто комната, или внутренний двор, или дом, или дворец. Стены и половицы, ворота и арки, строительные блоки. Фрагменты места – но не его сердце.

– Я хочу кое-что сделать, прежде чем мы уедем, – говорю я Майне.

Она приподнимает бровь.

Мы подходим к моей ванне. Она наполовину скрыта разросшимся бамбуком. Летний свет, пробивающийся сквозь его листья, рисует танцующие узоры на воде. Я обвиваю руками шею Майны, и улыбка скользит по моим губам.

– Давай примем ванну, – говорю я. – Ты правда воняешь.

Она улыбается мне в ответ – сладко, неуверенно и с надеждой, и когда наши губы соприкасаются, я чувствую, как что-то тёплое разливается по мне, такое же сладкое, неуверенное и обнадёживающее.

Место – это просто собранные воедино части здания. Его истинное сердце – дом – это люди, которые его населяют.

– Хватит толкаться!

– Я пытаюсь получше рассмотреть!

– Мы тоже!

– Ну, если ты просто пошевелишь своей огромной головой...

– На что ты намекаешь?

– Да ладно тебе, Чжинь, я видела, как ты задерживалась на несколько секунд перед каждым приёмом пищи в Нефритовом Форте...

– У Леи тётушка превосходно готовит!

– И это доказывает твоя гигантская голова!

– Не смеши. Головы не толстеют, Чжэнь...

– Скажи это своей голове...

– Мы на месте, – поспешно перебивает Блю, расталкивая близняшек, чтобы подойти к дверце экипажа.

Я карабкаюсь за ней, радуясь, что выбралась из тесноты, которую мы впятером делили всю прошлую неделю. Я помогаю близняшкам выйти, затем протягиваю руку последней девочке.

Лилл берет её с застенчивой улыбкой, спрыгивая на мостовую.

– Твой дом, Леи! – восклицает она, её ушки трепещут. – Не могу поверить, что тебя не было целый год! Как он выглядит? Всё точно так, как ты помнишь?

Да, тут ничего не изменилось.

Фасад лавки с высокими окнами и ставнями, наполовину опущенными из-за поздней летней жары. Потрёпанный временем деревянный фасад. Кажется, что он слегка нависает над дорогой, а соседние дома его поджимают. Вся улица представляет собой ряд старых, облупившихся зданий, сгрудившихся вместе, как будто в целях безопасности, что, в некотором смысле, так и было.

Чжэнь и Чжинь уже скрылись внутри. Блю маячит у открытой двери. Она что-то держит в руках.

– Тянь требует, чтобы мы надели эти нелепые тапочки. Если так принято у вас, бедных деревенских жителей, неудивительно, что вы такие, какие есть.

– Леи всегда просто восхитительна, – говорит Лилл.

Я смеюсь, ероша ей волосы. Моим глазам становится тепло от вида своей старой лавки, но слёзы не льются, пока изнутри не доносится лающий голос Тянь.

– Айя, что так долго?

Отсюда я практически слышу вздохи отца.

– Подожди немного, Тянь. У них был долгий путь.

– Мы два дня назад приехали той же дорогой, а я, не распаковывая вещи, готовила тебе ужин менее чем через пять минут после нашего приезда.

Я вхожу в свой дом, сияя так широко, что становится больно.

Тянь кричит мне, суетясь за прилавком, выбирая травы для чая из коробок, расставленных вдоль стен, а отец бросается мне навстречу, широко раскрывая объятия.