Книга Девушки судьбы и ярости, страница 75 – Наташа Нган

И на этот раз мадам Химура выглядит так, словно ей дали пощечину.

Пока она оскорблённо таращится на меня, подходит командир Разиб.

– Леи-чжи, мадам Химура, идите сюда.

Мы пересекаем оживлённую лужайку к изумрудной пагоде в дальнем конце сада. Беседа течёт под звуки свирелей и льющуюся музыку урху. В основном это обычная придворная болтовня, которая сопровождает подобные мероприятия: обсуждение запасов сливового вина между двумя финансовыми консультантами; жена чиновника, любезничающая с коллегой: "О, вам надо посетить лотосовые пруды в Мараци. Они просто потрясающие в это время года!" Но на полпути через лужайку мои уши улавливают явно неуместный приглушённый шёпот.

– Ты слышал, что случилось с Хуа-Линями?

– Ужасно, это просто ужасно! Как с семьями генерала Брама и советника Ли во время восстания в восточном Сяньцзо. Бедный советник Ли с тех пор безутешен. Он даже не пришёл сегодня на казнь. Скорее всего, он симулировал болезнь, хотя, не дай бог, известие дойдёт до Короля. Погибло так много хороших демонов.

– А сколько ещё погибнет, пока Король не примет меры?

– Тише! Нельзя так говорить, Йонг. Не здесь...

Я замечаю удаляющиеся спины двух мелких придворных. Мадам Химура сердито смотрит им вслед, без сомнения, отмечая в уме их имена.

– Какое восстание в восточном Сяньцзо? – спрашиваю я у неё.

– Тебя это не касается.

– Я оттуда родом. Меня это точно касается.

– Теперь твоя провинция – Хан.

– Провинция Хан для меня ничто.

Со взъерошенными перьями мадам Химура тащит меня в тень ближайшей магнолии, приближаясь ко мне настолько, что моё испуганное лицо отражается в её стеклянных жёлтых глазах.

– Послушай меня, девочка, – рычит она, обдавая меня своим прогорклом дыханием. – Думаешь, теперь ты настолько важная, что приобрела некоторый статус при дворе? Что ж, наслаждайся своими резкими замечаниями. В конце концов, мы обе знаем, как мало это значит. Как только война закончится, с этим фарсом Лунной Избранницы будет покончено, и Король избавится от тебя, как от никчемной кееды, которой ты и являешься.

– Уж вам-то это хорошо известно, – парирую я, – если вспомнить, с какой лёгкостью он отбросил вас в сторону.

Мадам Химура, кажется, увеличивается в размерах вдвое, а её перья встают дыбом.

– Я по-прежнему нужна Королю, поэтому он и держит меня при дворе. Как думаешь, что случилось с госпожой Эйрой, глупая девчонка? Её казнили. Что ещё? – на мгновение её устрашающий взгляд дрогнул. Та усталость, которую я заметила в ней, когда мы впервые встретились после моего возвращения, снова проступает за невозмутимой внешностью. Затем её клювообразное лицо снова искривляется в уродливой ухмылке. – Положение госпожи Эйры при дворе было ненадёжным – так же, как и твоё. Так что продолжай, отпускай свои остроумные замечания. Гордись жалкими восстаниями своих сородичей. За каждую горстку демонов, которых Бумаге удаётся убить, мы уничтожим ещё тысячу таких, как ты, – она проводит когтистым пальцем мне по лбу. – На этот раз доктор Уо не понадобится. Когда ты будешь уже не нужна Королю, я лично поставлю на тебе клеймо. Ты не просто испорченная девочка, ты и есть гниль. Ты принесла во дворец яд. Ты всё разрушила.

Что-то болезненное скрывается за тоном мадам Химуры. Ясно, что королевская немилость ранила гораздо больше, чем она показывает. Но я не собираюсь ей сочувствовать, потрясённая новостями о госпоже Эйре. Её красивое, безмятежное лицо проплывает перед моим взором – и комок ужаса скручивается под рёбрами. Потому что, как бы сильно она меня ни подвела, я всё равно её уважала и надеялась, что её пощадят после Лунного Бала. Хотя мадам Химура права – они обе пострадали из-за меня.