Книга Девушки судьбы и ярости, страница 89 – Наташа Нган

Звук разнёсся по всему городу. В отличие от предыдущих, звук этого рога был лёгким, почти мелодичным. Это был звук мира, капитуляции.

– Повтори сигнал, – сказал Майна.

Тут за балконом мелькнуло что-то белое.

В вихре перьев Канна врезалась в главу клана, и тот растянулся на полу. Потом Канна накинулась на Майну.

Ударом Майну оглушило – и вывело из транса Сиа.

Меч, выбитый из её руки, заскользил по половицам.

Майна потянулась за вторым. Но не успела она вынуть его, Канна вонзила когти в плечи Майне, тяжело взмахнув крыльями, перелетела через балкон и взмыла в освещённое пламенем небо.

Ноги Майны болтались в воздухе. Боль пронзала там, где когти Канны вонзились в её плоть. Она обеими руками обхватила лодыжки Канны; если та отпустит её, Майна разобьётся насмерть.

Канна поднялась выше.

Майна сопротивлялась. Она призвала свою магию, заклинания дао вылетали у неё изо рта. Но ничего не помогало. Она слишком устала, слишком ослабла. Как все предупреждали её после Цзяны, она израсходовала слишком много энергии и недостаточно отдохнула, чтобы восполнить её.

"Это конец", – сказал тихий голос в голове.

На мгновение Майна почувствовала облегчение. Как просто сдаться. Это похоже на обращение к магии, когда это было легко: поскользнуться, упасть, а затем – погрузиться в безбрежное вечное озеро. Только на этот раз его воды были бы чёрными, и она не вынырнет снова. Она утонет как камень. Всё будет быстро и безболезненно.

А затем ужас прогнал эту мысль прочь. Потому что этого не может быть. Всё не может закончиться вот так.

Пока не время заканчивать их с Леи историю.

– Падай! – крикнула Канна.

Она дёргалась, пытаясь сбросить Майну, летала рывками, уходила в пике из-за веса Майны.

Та из последних сил вцепилась в лодыжки Канны. Потому что падать сквозь пылающее небо и разбиваться о черепицу, деревья или камни – ей этого совсем не хотелось. Ей ещё столько нужно всего сделать: выиграть войну, спасти друзей, построить новую, лучшую нацию, целовать и обнимать любимую, нашёптывать ей бархатные истины посреди ночи, извиниться перед ней, залечить свои раны, просто лежать рядом с ней, чувствуя, как мир медленно меняется.

Тогда к Майне пришло воспоминание, такое же чистое, как запах первого снега.

Вечер в Сокрытом Дворце за несколько недель до Нового Года. Леи в её объятиях, они обнялись в темноте её спальни. Леи спрашивает Майну, почему её так назвали, и Майна отвечает, что не знает, и это правда. Кетаи никогда не рассказывал ей.

– Ну, – говорит тогда Леи, – тогда могу я сказать тебе, что это значит для меня?

Любовь расцветает в груди Майны так сильно, что она чуть не расплакалась. Вместо этого она лишь говорит:

– Конечно, расскажи.

Леи шепчет в темноте:

– Сначала мне казалось, что имя тебе совершенно не подходит. Помнишь то утро во дворе для купания, когда Блю оскорбила мою мать? Ты не дала мне накинуться на неё, и после твоего ухода Лилл назвала мне твоё имя. Помню, я подумала: "Как странно, что у такой девушки, как ты, такое имя", – она хихикнула. – До этого я мысленно называла тебя девушкой-кошкой, потому что ты была и есть такая свирепая. А майны… это же обычные птицы. Они летают по нашему небу каждый день, в них нет ничего особенного. На них охотятся более крупные птицы. Но теперь мне кажется, что это идеально. Как и твои тёзки, ты выполняешь свою работу изо дня в день всю свою жизнь – и не жалуешься. Даже не подозревая, насколько это удивительно. Насколько ты удивительная.