Книга Волк одичал, страница 4 – Джульетта Кросс

– Просто Иви. И да, это я. Но я сильно сомневаюсь, что на тебя наложили проклятие.

– А я уверен, что наложили.

Он что, рычит на меня?

– Слушай, человек-волк.

– Матео.

– Да без разницы. – Я запрыгнула на барную стойку. Сидя на ней, крутанулась и, свесив ноги, оказалась с ним лицом к лицу. – Я бы хотела помочь, но правила есть правила. Никаких оборотней. Извини.

Неважно, что он был очень красивый. У него были задумчивые выразительные глаза и непослушные волосы, спускавшиеся чуть ниже идеально очерченной линии челюсти. Но Джулс убьет меня, если я соглашусь помочь. Спрыгнув со стойки, я продолжила заниматься своими делами, стараясь не обращать внимания на мелькнувшее в его взгляде отчаяние. Джулс установила правила не просто так. Она была умной и осторожной. Она оберегала нас. С тех пор как мама, выйдя на пенсию, передала Джулс бразды правления Новым Орлеаном и уехала в Альпы вместе с папой, сестра относилась к своей работе очень серьезно. Поэтому я проигнорировала нахмурившегося оборотня – я видела, как плотно сжались его губы, но прошла мимо.

– Я готов заплатить, сколько скажешь.

Он следовал за мной по пятам, пока я переворачивала стулья и ставила их на барную стойку, чтобы уборщики могли навести здесь порядок после закрытия. Расположившийся за стойкой Джей-Джей протирал стаканы и с интересом поглядывал то на меня, то на оборотня – происходящее явно забавляло его. Приподняв идеальную бровь, он усмехнулся. Это могло означать что угодно. Например: «Какой красавчик, смотри не упусти его». Или: «Он опасен, держись от него подальше». Когда-нибудь я научусь правильно трактовать глубинный смысл выразительного молчания Джей-Джея.

– Слушай, дело не в деньгах. – Я поставила третий стул на стойку и почувствовала, как широкая ладонь гостя сжалась на моем предплечье.

– Пожалуйста.

Я резко повернула голову в его сторону, и мои волосы, затянутые в тугой высокий хвост, со свистом очертили в воздухе полукруг. Я выразительно посмотрела на собственную руку, и только тогда он разжал свои пальцы.

– Извини, – пробормотал он. – Мне просто… нужна помощь.

Итак, теперь он точно был готов умолять. Его глаза попеременно светились то орехово-золотым, то холодно-коричневым цветом – да, похоже, в них действительно было что-то сверхъестественное. Это меня насторожило, признаю. Но правила есть правила.

Я уперлась рукой в бок и посмотрела в окно: несмотря на поздний час, на улице было оживленно. Мы закрывали «Котел» в полночь, но другие заведения на Мэгэзин-стрит продолжали работать.

Прикусив губу, я обернулась:

– Ты говорил об этом со своими?

– Со своими?

– Да, с оборотнями. Ликантропами. Со своей семьей.

– У меня нет семьи.

– Как, совсем?

– Совсем.

– Совсем-совсем?

– Разве я непонятно выражаюсь?

Он еще сильнее насупился, а его голос зазвучал так низко, будто он вот-вот зарычит. Именно из-за таких перепадов настроения Джулс ввела правило «Никаких оборотней», но озвучивать эту мысль вслух я не стала.

Прикусив верхнюю губу, я принялась размышлять. Оборотень как-то неестественно замер, словно кто-то нажал на паузу. Такое остановившееся выражение лица я уже замечала у вампиров, когда те пристально следили за окружающими. Мне стало не по себе. Я хотела было повторить, что не смогу помочь, и думала посоветовать ему обратиться к другим оборотням, но не успела. Парень, до этого сидевший в углу бара и явно перебравший наших коктейлей «Олд фешен» с красным апельсином^[3], со всего размаху толкнул Матео в спину.