Книга Цифровой пульс, страница 79 – Николай Епифанов

– А что ещё? Это же не всё?

– Нет. В его жизни было много всякого. Со временем то, что в детстве было чистой эмпатией, стало отчасти озлобленностью на мир и иногда приобретало форму злорадства над какими-то страшными событиями. Он стал категоричным в вопросах справедливости. Когда я читала эти его мысли, очень сильно разозлилась и высказала всё, что думаю, а потом попыталась уйти из дома, но он закрыл двери и не собирался меня выпускать. Мигая лампочкой, как ты предположила, он заставил меня читать дальше.

– И тут он тоже со временем раскаялся?

– Не совсем. Он смягчился, поняв, что руководствовался обидой на людей, но остался категоричным. По крайней мере, из его мыслей я поняла его логику. Пойми, Надин, я видела всю его жизнь и могла бы рассказывать тебе бесконечно, но всё-таки это его жизнь и его мысли.

– Я не настаиваю, – Надин подняла обе ладони. – Я только хочу убедиться, что ты уверена в человеке, которого мы собрались спасать, и действительно понимаешь, что любишь его, а не идеальный образ.

– Правда люблю. Он далеко не идеален по меркам принцев и даже «Квантового Шока», но я поняла и приняла его. Мне кажется, в этом и кроется важная составляющая любви.

– Рада это слышать, – подтвердила Надин.

Они просидели в машине порядка получаса. Из колонок тихо звучала музыка, а Кристина всё это время смотрела на знакомые сердцу очертания дома.

– Поехали? – спросила Кристина.

– Поехали, – согласилась Надин.

Влад понимал, что теперь их подозрительная компашка была на контроле у «КластерТех», но, пока соблюдалось Соглашение о конфиденциальности, бояться не стоило. Даже тот факт, что они поколдовали с имплантом Кристины, вряд ли бы заставил корпоратов предпринимать какие-либо действия. Дело в том, что любое отслеживание и прослушка были противозаконны, а значит, «КластерТех» не должен подавать виду, будто бы им что-то известно, чтобы не привлечь общественное мнение. СМИ набросятся на них, как пираньи на мясо, и тогда высок риск потерять клиентов, репутацию и, в конце концов, деньги.

Не проще ли было попросту устранить всех четверых? С одной стороны, проще, с другой – время мясников ушло, и их место заняли такие, как Эдвард Хейл: люди в деловых костюмах, с большим количеством связей, хитроумных планов и цинизмом на холодном бесчувственном лице, способном демонстрировать улыбку, как марионетка, которую хозяин заставляет поднять руки.

Ещё одной причиной соблюдать оговорённую дистанцию был сам Влад. Наверняка Эдвард Хейл перед встречей поднял его биографию и теперь знал о тёмном прошлом. Люди, подобные Владу Демидову, всегда перестраховывались на случай, если с ними что-то случится. И в этом Хейл был абсолютно прав. Первое, что Влад сделал вчера, когда отправил друзей домой, – это передал Айзеку все имеющиеся у него документы, включая текст Соглашения о конфиденциальности, и рассказал историю, в которую они угодили. В городе оставалось мало людей, кому Влад мог доверять так же, как самому себе, но Айзек был одним из них. По какой-то причине эти двое нашли общий язык с первого дня знакомства и за долгие годы прошли через немало трудностей, то и дело подставляя друг другу плечо. Они могли не видеться месяцами или даже годами, но это совершенно ничего не меняло. На их счету было множество рисковых операций, где не следовало задавать лишних вопросов, а нужно было полагаться на товарища. Поэтому выбор и пал на Айзека.