Книга Фрейлина, страница 32 – Тамара Шатохина

Личной охраны при Великой княжне (а среди четверки была и она) не наблюдалось — поместье «Александрия», в свое время подаренное Николаем жене и названное в ее честь, надежно охранялось. Вход был разрешен только своим, семья чувствовала себя здесь в безопасности.

— Ее высочество, — вдрогнула Аня, — мы опоздали!

— Ничего подобного, — отрезала я шепотом, — мы точны и пунктуальны, как морские офицеры. Как быть дальше, Анни? Ты представишь меня или я сама?

— Ты о чем? — растерялась та.

Тьфу ты! Все-таки я волновалась. Да не то слово!

— Боюсь, она успела забыть меня, — сообразила отшутиться.

Мы уже подходили к ожидавшему нас начальству. Хотя нет, об Ольге я не могла ни говорить, ни думать в таком тоне. Не о ней…

Ее считали самой красивой из царских дочерей, а еще она была молчаливой, спокойной, сдержанной, доброжелательной. Мария — более величественной и стервозной, Александра, ныне почившая, живее и прелестнее…

Коттедж в Петергофе потому и стал в последние два года пристанищем для семьи на лето — после смерти младшей дочери Николай больше не мог находиться в Царском селе.

Зачем ее назвали Александрой в честь тетки, умершей в первых же родах? Вроде не принято называть детей в честь родственников, чья жизнь сложилась трагически. Мистика, предопределенность такая — почти в точности повторить судьбу тезки? И дальше тоже ничего хорошего в связи с этим именем. Оно будто стало проклятием в семье Романовых.

— Ваше высочество… — дружно присели мы с Анной в поклоне.

— Еще недолго и я успела бы позабыть вас, Таисия, — улыбалась Ольга. Ее портреты из юности были неудачными, художники не сумели передать… Даже розовое платье и букли ей шли. Пропорции фигуры, хороший рост… Сейчас я видела, что фрейлин ей подбирали, учитывая и его тоже. И все равно все мы были немножко ниже.

— А я только говорила Анни, почти слово в слово — меня здесь успели забыть! — радостно подхватила я.

Ольга оглянулась на свой цветник в голубых тонах.

— Мы с Таисией пройдем немного вперед.

— Или Таис, Ваше высочество. Женское время тоже дорого, что бы там ни думали на этот счет мужчины.

— Вы так считаете? Тогда прошу и ко мне без титула. Ах, да — Кости́еще обещал сопроводить на прогулке. Вы же не совсем против мужского общества, Таис? — лукаво улыбнулась она.

— Вовсе не против, если оно приятно. С Константином Николаевичем мы знакомы и, с вашего разрешения, я с удовольствием познакомлюсь с Карлом Вильгельмовичем. Вы сияете, счастливы, Ольга Николаевна, — прятала я горечь знания за вежливыми словами.

Ее жених и будущий муж был геем. Не в социальном плане, а по причине природной особенности. Специалисты называют такую гомосексуальность «ядерной» — какой-то особый тип функционирования центров мозга, регулирующих половое поведение. То есть, это было не извращенное пристрастие, а вынужденный позор и несчастье для неплохого в общем-то человека.

Сейчас это факт общеизвестный, но и тогда… Николай не мог не знать за кого выдает дочку. Не знала мать, не знала невеста, но не император с его Третьим отделением собственной канцелярии. Сам он не искал этого союза, но мог предотвратить его в самом начале. Не стал.

Есть предположение и оно кажется правдоподобным: потеряв в родах любимую сестру и младшую дочь, таким образом он исключал риск деторождения для Оленьки. Мужчины думают проще и прямее — она гарантированно останется жива и здорова, а это главное. А спорное иногда материнское счастье малая плата за жизнь.