Книга Попала! Проверка на истинность, страница 27 – Мария Минц

– Инквизитор должен всегда помнить о том, что правила безопасности написаны кровью тех, кто пережил – или не пережил беду. Именно поэтому Правила моей Академии гласят, что подобное нарушение запрета карается самым суровым образом. Нарушитель немедленно исключается без права восстановления.

Повисла звенящая тишина. Я вспомнила чернильную тьму за дверью и странный шорох. Сглотнула. Сердце колотилось, как бешеное, а щёки залила предательская краска. Мы не сделали ничего такого, в отчаянии утешала я сама себя. Я просто дотронулась до двери. Заклинание-то было снято до нас!

Но это работало слабо. Мне уже казалось, что глаза Иштвана видят всё, проникают в самые потайные уголки наших душ.

– Один из вас сделал это. Больше никого сегодня в восточной башне не было, – сухо продолжил Алдериан, и я, несмотря на серьёзность момента, невольно засмотрелась на его лицо. Скрытый гнев придавал особенный блеск его глазам, и мне вдруг захотелось дотронуться до его скул, – если он или она признается сам, я готов выслушать.

Никто не шелохнулся. Я стояла в полном оцепенении, будто опять схватила заклятие от близнецов Кирай. Краем глаза увидела, что у Ханны запрыгала нижняя губа.

– Ну что ж, – вздохнул Иштван, – тогда я сам выявлю преступника.

Он быстро начертил в воздухе пару символов. Над нашими головами вспыхнула яркая искра, воздух сгустился. По плечам словно прокатилась обжигающая волна… и послышался звон.

Из-под моей пелерины выскользнул и упал на пол красивый браслет из лиловых камней, перевитых серебряной цепью. Я уставилась на него, чувствуя, как пол уходит у меня из-под ног. Медленно подняла взгляд на Алдериана и не увидела в его глазах ничего хорошего.

– Что ж, все свободны, – ничего не выражающим голосом произнёс Иштван. И жёстко добавил, не спуская с меня взгляда:

– Кроме Василисы. Я хочу поговорить с ней наедине.

Бросая на меня осторожные взгляды, Петер и Ханна вышли из кабинета Иштвана. В их глазах светилось сочувствие, но, в то же время – и это больно резануло меня по сердцу – облегчение.

Дверь мягко закрылась, отсекая меня от внешнего мира. Мы с Алдерианом остались одни.

– Присаживайтесь, Василиса-тар, – сухо сказал Иштван, кивком указывая на кресло напротив. Сам он садиться не торопился, прислонившись к столу и внимательно наблюдая за мной.

Злополучный браслет посверкивал на столешнице прямо за его спиной. Я упорно старалась не смотреть, но получалось плохо. Глаза то и дело норовили метнуться к нему.

И весь сыр-бор из-за какой-то побрякушки? Она даже не выглядит особо ценной. Может, обойдётся, мелькнула безумная надежда, и я уцепилась за неё.

– Спасибо, я постою, – хриплым от волнения голосом сказала я. Садиться не хотелось; я боялась, что стоит мне усесться, как встать уже не смогу.

– Как знаете, – бесстрастно ответил Иштван.

Он обошёл свой стол, опёрся на него костяшками пальцев и в упор взглянул на меня. Его глаза сверкнули каким-то потусторонним светом, и я невольно поёжилась. Это выглядело жутковато.

– Итак, Василиса-тар, – начал он, – как вы объясните всё произошедшее? Как объясните это?

И подтолкнул в мою сторону браслет.

Я кашлянула, пытаясь собраться с мыслями. И что мне ему сказать?..

– Советую сразу говорить правду, – холодно сказал Иштван, и я потрясённо уставилась на него. Он что, ещё и мысли читает? Да нет, просто совпадение…