Книга Ненужная жена. Хозяйка лавки, страница 95 – Алиса Князева

Я убираю руки и смотрю на ладони. Совершенно обычные. Холодные.

Не знаю откуда, но я будто чувствую, что никакой магии в них больше нет. Закончилась.

Всё, что досталось мне от разбитого артефакта, исчезло. Мне нечего возвращать Эридану. Я пуста.

И значит он смело может идти к Нике или ещё куда. Мне уже всё равно.

Правда ведь?

А то, что в горле жжёт — это ничего.

Толкаю массивную дверь, и она открывается слишком легко. Обычно её охраняют простейшие защитные чары — ничего серьёзного, скорее демонстрация статуса. Но сейчас даже их нет. А значит кто-то вынул подпитывающие кристаллы из пазов. Я догадываюсь зачем.

В холле царит полумрак. Замираю, прислушиваясь. Торопливые шаги, шорох ткани, звон металла — кто-то спешно перемещается по верхним комнатам. И этот кто-то даже не пытается скрываться.

В главной спальне я застаю Нику. Она мечется между шкафами и комодами, бросая в походный мешок всё, что считает ценным. Мои вещи. В моём доме. Я прислоняюсь к дверному косяку, скрестив руки на груди. Интересно, сколько пройдёт времени, прежде чем она заметит?

Ника разворачивается с охапкой моих рубашек и замирает. Её лицо искажается от ужаса — белеет, глаза расширяются, рот приоткрывается в немом крике. Рубашки выскальзывают из её рук, словно в дешёвом спектакле.

— Эридан, — выдыхает она наконец. — Ты… ты должен быть мёртв.

Я медленно улыбаюсь, чувствуя, как напрягаются мышцы лица. Улыбка не затрагивает глаз.

— Какое разочарование для тебя.

Окидываю взглядом комнату. Практически все шкафы распахнуты, ящики выдвинуты. Кровать завалена вещами, которые она не успела упаковать. На полу — разбросанные безделушки, которые показались ей недостаточно ценными.

— Вижу, ты решила устроить генеральную уборку, — говорю я, отходя от двери и медленно приближаясь к ней. — Как любезно с твоей стороны. Хотя я предпочитаю, чтобы мои вещи оставались на своих местах.

Ника отступает, пока не упирается спиной в стену. Её глаза лихорадочно бегают, ища путь к спасению. Но выход только один — через дверь, у которой стою я.

— Это не то, что ты думаешь, — начинает она, и я почти восхищаюсь её упорством. — Я… узнала о нападении и пришла убедиться, что ты в порядке. А когда тебя не нашла, решила спасти самые ценные вещи, на случай если…

— На случай если я действительно мёртв, и ты сможешь присвоить себе моё имущество? — перебиваю я. — Или на случай, если я всё-таки выжил и вернусь за твоей хорошенькой головкой?

Её дыхание учащается, на висках выступает испарина. Страх имеет особенный запах — терпкий, пряный. Я чувствую его сейчас, и что-то древнее внутри меня отзывается на этот запах, требуя продолжения, охоты. Я подавляю инстинкт, но не без усилия.

— А где слуги, Ника? — спрашиваю я, оглядываясь. — Куда подевались все эти верные люди, которые клялись служить мне до последнего вздоха?

— Я не знаю, — шепчет она. — Когда я пришла, дом был пуст.

Это, возможно, единственная правда в её словах. Я чувствую, как внутри поднимается волна гнева. Не столько из-за её лжи или даже покушения на мою жизнь — такое случается. Но неуважение… о, это задевает меня за живое.

— Они почувствовали запах крови, когда ты готовила моё покушение, и разбежались, прихватив что могли, — я делаю ещё шаг к ней. — А ты пришла подобрать остатки. Как стервятник.