Книга Соблазнение киборга, страница 63 – Грейс Гудвин

А Колонии нужно было больше невест. Рэйчел говорила это достаточно часто, но я согласна. Я видела воинов. Познакомилась с ними. Им нужна была надежда и жизнь и дети, бегающие вокруг. Им нужен был шум и хаос, и будущее. Им необходимо было помнить, чем они пожертвовали и за что боролись в первую очередь. И это не тень существования, которая у них была сейчас. Улучшения были, но недостаточно быстрые для Рэйчел. Она хотела, чтобы каждый на Колонии был счастлив. Сейчас.

За исключением Киля. У него не будет совпадения. И он не получит свою пару. Я отвергла его и счастье, которое он заслуживал, вид отношений, которые он не найдет с кем-то еще. Я обрекла Киля прожить пустую жизнь, выбрав спасение своего сына. Соврав ему, оставив его. Я даже не попрощалась с ним.

„Им следовало бы позволить матерям одиночкам участвовать в программе“, − прошептала я, − потому что этой отстой“.

Надзиратель кивнула, влага замерцала в ее глазах в сочувствии к моей боли: „Я согласна. Но это правило Земли, не Коалиции“.

„Он бессмысленно“.

„Лидеры Земли не думают, что решение о путешествии с одной планеты на другую может быть сделано несовершеннолетним. Они не могут уехать, пока не достигнут определенного возраста, чтобы принять собственное решение“.

Я знала правила. Когда-то я даже соглашалась с ними. Но теперь? Теперь я знала, что Киль был бы любящим и заботливым отцом. Теперь я поняла, чего лишались такие женщины как я, потому что какие-то жирные мужики в Вашингтоне не думали что я, как мать одиночка, способна принять такого рода решение за своего ребенка.

Это бред, но я бессильна изменить ситуацию. По крайней мере, через несколько дней. После этого? Что ж, может я начну кампанию на Ютубе, используя некоторые материалы, которые собрала на Колонии. Может я смогу собрать некоторых матерей вместе и отправить петиции в конгресс. Что-то. Хоть что-то должно быть.

„Всему свое время“, − я разговаривала сама с собой, но мне нужно было сосредоточиться. Сначала Уайт. Я побеспокоюсь об остальном позже.

Слезы жгли глаза, но я их смахнула с жестокой расчётливостью матери одиночки, которая привыкла принимать трудные решения и скрывать слабость. Нет ничего легкого. И плач не сделает боль легче, это просто покажет миру трещину в моей броне, мои слабые места. Боль от моей омертвевшей ладони, никто никогда не узнает об этом. Я просто знала, что где-то во вселенной, другая ладонь была такой же темной, но холодной и пустой.

Но Киль не был единственным, кто хотел меня. Уайт нуждался во мне. Я не могла позволить себе быть слабой. И терять самообладание просто не вариант.

Надзиратель провела меня до входных дверей центра обработки и подождала, пока машина, которую я вызвала используя приложение на телефоне, прибудет, чтобы отвезти меня домой.

„Спасибо“, − сказала я.

Она склонила голову на бок, в легком кивке: „Пожалуйста. Только убедись, что сдержишь свое обещание“.

„Хорошо“. Стеклянные двери разъехались и я побежала к подъезжающей к обочине машине. Солнце только начало садиться и я снова взглянула на телефон. Девятый час, значит Уайт скоро будет ложиться и я хотела его увидеть, хотела почувствовать его сладкие маленькие ручки вокруг своей шеи, хотела чтобы он задушил меня своей маленькой мальчишеской любовью, чтобы пустая дыра, оставшаяся после Киля так сильно не болела. Я хотела вылечить его немедленно, не медля ни секунды.