Книга Мне его подарили! Дом-портал 2, страница 83 – Мартиша Риш

— Никогда не смей угрожать. Тем Денис — моя семья. И я умею ее защищать. Ясно?

— Да, — просипел отец.

Он вдруг показался мне растерянным, испуганным. Стало его жаль. Искренне жаль, точно так же как жалко побитую дворнягу у рынка. Только что она бросалась тебе вслед, норовила хорошие брюки порвать. Ты хотел ее пнуть, да побольнее, камень бросить. Ну хоть что-нибудь сделать. И вот ее подопнул другой, вроде и не сильно. А дворня уже лежит в луже, визжит. И сердце так щемит противно, что ты несёшься к прилавку, сам покупаешь сардельку бездомной собаке, чтоб утешить. Она щурится, не верит счастью, но угощение с земли берет, сверкая тощими ребрами, бедолага. И нужно идти, возвращаться домой, садится обедать, учить уроки. А сердце где-то там осталось, на рынке, рядом с этой побитой несчастной собакой.

Вот и с отцом также, сидит напротив, голову опустил, весь жалкий такой, в старой замызганной куртке, с синяком под глазом, который я же ему и поставил. Еще неизвестно, что ему сделал Эстон. Папа рукой плечо трет украдкой, морщится очень. И мне так гадко, будто это я виноват во всем, что случилось. И вправду ведь виноват. Зачем гадости делал? Но папа первый начал. Хотя, что это меняет. Как мама говорит — нужно уметь всегда себя вести достойно, не опускаться до уровня идиотов. Может, она права? Не уверен, но мне сейчас так стыдно перед отцом.

Эстон рассказывает о местах, мимо которых мы проезжаем. Альер его охотно слушает. Дворцы, купола, кованые ограды, музеи — всё, как всегда. Разве это может быть хоть кому-нибудь интересно? Нет, ну пушки еще ничего — их хоть потрогать можно, а все остальное? Золотые шпили, например. Торчат, как антенны, нет в них никакого смысла, зачем строили — тоже не ясно. Чтоб попонтоваться? Так странные понты. Один царь хвастается перед предками, кто в итоге оставит большее наследство потомкам.

Альер

Я пытаюсь насладиться поездкой, кратким путешествием в другой мир. Мог ли я раньше мечтать о подобном? Нет, так далеко мало кому из магов удавалось забраться. Весь этот мир полон чудес. С одной стороны ко мне жмется юноша, он нахохлился совсем как воробей, смотрит перед собой, вместо того, чтоб наслаждаться видом блистательного города.

Сколько он знал эпох и времен. Эстон говорит нарочито мягко, спокойно и довольно подробно рассказывает об истории удивительного мира, в котором родился и вырос тем. Я с большим вниманием слушаю, пытаюсь запомнить эти подробности, гул голосов рядом немного мешает. Кто-то проходит по узкому проходу, как будто учитель, детям велят снять с себя головные уборы, расстегнуть куртки. Я пытаюсь найти в экипаже детей, но вокруг только юноши. Тонкие, словно молодые олени, с едва наклюнувшейся щетиной.

Девушки тоже есть, но их мало, да и одеты они совсем по-мужски. Ни на одной нет юбки, только штаны. Мы выкатили за город, здесь кругом один и тот же вид — сплошь лес, изредка его разрежают деревни. Эстон умолк. А я? Я наконец смог погрузиться в свои мысли.

Кто мне Эстон? Соперник? Конкурент? Друг? Союзник — вот то самое верное слово По всему видно, что он меня едва терпит, но очень старается быть дружелюбным, вежливым, оказывает поддержку, будто бы я теперь и не раб. Как же я отвык за последние дни своей жизни от столь привычного прежде обращения! Какое счастье вновь очутиться в обществе аристократа, пусть ненадолго, но ощутить себя равным ему. И все же, я помню, как он мне угрожал там, у школы, как выудил из меня обещание поддерживать мир в гареме.