Книга Мне его подарили! Дом-портал 2, страница 84 – Мартиша Риш

И вновь волна ярости вскипает в душе! Эстон меня и соперником своим не считает, лишь постельной прихотью своей жены. И я не представляю, какую власть надо мной ему дала метка эльтем на запястье. Темная роза стремится распустить лепестки на угольно черной коже красавца-дроу. Моя Диинаэ наградила соперника этой меткой.

Тем Эстон холит и лелеет свой знак, отнюдь не рабский, как на мне самом. Он обводит лепестки розы пальцем по кругу, будто бы прихотливо ласкает женщину, ее нежное тело. Мою женщину, ту самую, о которой мечтаем мы оба. Я с омерзением представляю пышную церемонию их брака, знать, которая была на нее приглашена в качестве гостей, слова клятвы, прикосновение Диинаэ к запястью своего жениха. Эльтем меня предала, не стала думать о моих чувствах, не посчитала для себя важным чувства своего раба. Особенного, как говорит Эстон.

Я сгораю от ревности, ярости и стыда. Едва могу терпеть мягкий взгляд Эстона на себе. Знаю, точно знаю, что он обо мне думает, кем считает. Вещью, не больше. И я готов отказаться теперь от эльтем, не хочу ее знать. Лучше умереть с достоинством, чем быть никем. Я просто не могу представить, как посмотрю в глаза Эстона, если мы с ним столкнемся в особняке, возле спальни Диинаэ. Не смогу склонить головы, не смогу и держать спину прямо. Даже не любовник, прихоть жены, так он меня назвал при директоре лицея.

— Альер, обними моего пасынка за плечи, он задремал.

— Да, разумеется, господин, — сиплю я, и ненависть хлещет в голосе, я не могу ее удержать в себе.

Дроу даже не маг, уверен, что он и меч давно не держал в руках, леса здесь просторные и большие. Столько земли кругом, в багаже экипажа есть лопаты.

— Решает эльтем, стоит помнить об этом, — хмыкнул Эстон.

— Не только она. На мне нет ошейника.

— Тише, юный тем может услышать, да и другие тоже.

— Я и сейчас могу решить свою судьбу за себя.

— Ты ошибаешься, — голос Эстона обманчиво мягок и совсем тих, — Ты никогда не посмеешь причинить боль той, которую любишь. Ни своей смертью, ни моей. Так или иначе, мы оба ей дороги. Тебя она купила, со мной заключила брак.

— Сделку, — поправил я.

— Ты в ее жизнь проник тоже как результат некоей сделки. Тридцать серебрух — твоя цена. Полновесных, прости, я забыл.

Я багровею. Пальцы словно сами собой начинают плести замысловатое заклинание. На мое запястье опускаются прохладные пальцы дроу.

— И только Диинаэ решать, кого она станет пытать своей страстью. Полагаю, ты познаешь ее первым.

— А потом?

— На все воля женщины. Мы оба принадлежим ей. Ты не посмеешь меня убить из любви к этой женщине, я не посмею убить тебя из уважения к ее воле. Но есть еще Сергей.

— Папа? — юноша завозился между нами, резко проснулся.

— Да, сынок, — скорбно откликнулся на его голос родной отец.

— Ничего, — парень поспешил отвернуться к окну, таращится заспанными глазами на верхушки елей. Автобус свернул на боковую дорогу.

— Тем Денис, вы голодны? У меня есть провиант из кафе.

— Нет, спасибо, я сыт.

— Как хотите.

* * *

Денис

Нас выгрузили из автобуса на берегу какого-то озера. Ветер и дубак, кругом никого! Альер и папа похватали лопаты, Эстону досталось древко от флага. Сам флаг у меня. Идем куда-то вперед по тропинке. Альер учесал немного вперёд строевым шагом. Эстон держится чуть ближе ко мне, но все равно далеко. И только папа шагает последним, вздыхает через раз. Сгорбленный, жалкий, еще и хромает немного.