Онлайн книга «Отвергнутая жена»
|
Страж только хмыкнул в ответ. - Не бойся, я купил козу и сдоил молока. Успел отнести еще теплым для Зенона. Люция не поверила своим ушам, а Герберт продолжил, только щеки его едва покраснели, - Нас у матери семеро было, первых шестерых она сама выкормила, а последышу уже ничего не досталось. Хорошо, купили тем годом козу, выручила нас очень. - Спасибо. Люция не знала, как и благодарить стража за такой поступок. Кто бы еще ради чужого ребенка пошел на такое? Или ради нее? Ни один человек в целом городе не стал бы ей теперь помогать, только Герберт. И он даже не боится ее, наоборот, старается утешить. Только ведёт себя немного странно, будто хочет сознаться в чем-то, да слов подобрать не может. Парень присел на корточки перед окном темницы, взялся руками за прутья, подергал их немного. Черные волосы стражника сегодня не были заплетены в косицу, рассыпались по воротнику куртки. Красивый он и очень смелый, не того она полюбила, не того в мужья себе выбрала. Герберт ни за что бы ее не предал, не бросил бы в темницу, он даже сейчас помогает как может. Делает то, что она сделать не в силах из-за жестокости Розена – заботится о ее мальчике. Не кормить ей больше своего малыша грудью, не слышать сопения, и маленькие губки больше не обхватят сосок, не будут высасывать молочко, причмокивать от удовольствия. От этого так больно душе и кажется, что самое сладкое в своей жизни она уже потеряла. Люция уперлась лбом в кованую решетку, рухнул ее крохотный мир, ее мимолетное семейное счастье. Что бы теперь ни говорил муж – все бесполезно, словам она больше не верит, сам же Розен ее от этого отучил. Герберт ласково провел по волосам ведьмы, парню действительно хотелось ее утешить, дать хоть каплю надежды. Да только чем тут поможешь? Он еще слишком хорошо помнил, как плакала и гневалась его собственная мать, когда поняла, что младшенькому ее молока не досталось. Их, старших, называла обжорами, будто они нарочно все ее молоко выпили. - Все хорошо будет, не переживай. На козьем молоке крепкие растут дети. И Зенон вырастет крепким. - Обещай, что не помешаешь отцу Паулу, что бы он ни делал с моим Зеноном. - Обещаю. Только и ты мне поверь. Я спасу тебя, вытащу отсюда. Уедем верхом в мою страну, там хорошо. Мать моя вас примет, изба у нее большая. По весне поставлю свою. Жизнь наладится, будет не просто, но точно лучше, чем в покоях барона. Лес полон дичи, хозяйство заведу. Станешь жить как княжна, ни в чем нуждаться не будешь. И я ни о чем тебя не попрошу, - голос Герберта дрогнул. Он боялся сказать вслух то, заветное, о чем не смел и мечтать. Но и таить свои чувства от Люции не собирался. Ни к чему это им, - А согласишься стать моей женой, так приму вместе с сыном. Своим его назову. И церкви не бойся, у нас она другая. Обвенчаемся по пути к моему городу. Люция подняла заплаканные глаза вверх, заглянула в лицо Герберта. Тихо-тихо она спросила. - И ты меня совсем не боишься? Я ведь и вправду колдунья. - Не боюсь. Подумай, потом скажешь ответ. Я не тороплю и помогу, несмотря на то, что ты решишь, - парень стер слезинки с лица Люции своими руками. Все, чего он боялся - спугнуть диковинную птичку, допустить грубость. Красивая-то какая, и смелая, умная, один ее взгляд чего стоит. Медовые глаза баронессы пьянят куда хлеще хмельного меда. Только стыдно до черта от того, что он уже видел ее белоснежное тело. Как лихо она переодевалась при других стражах. Ему бы прощения просить, за то, что глаза не сумел закрыть вовремя, да только язык от стыда занемел. |