Книга Хумай, страница 76 – Алсу Флюровна Исмагилова

– Хумай, – первым прервал молчание Урал. – Я хотел тебе сказать, чтобы ты не переживала во время майдана. Я не дам ему выиграть.

Хумай тихо вздохнула и ничего не ответила ему.

– Не молчи, Хумай. – попросил ее Урал, остановившись и посмотрев ей в глаза. – Я и сам не рад, что Шульген затеял всё это.

– Хорошо, мой егет. – отстраненно сказала Хумай. – Я верю тебе и не сомневаюсь в твоей силе. Акбузат будет твоим, если только Шульген не попробует выиграть его при помощи хитрости.

– Думаешь, за Акбузата тревожусь?! – вскинулся Урал, нахмурив брови.

– Я не знаю, – повела плечами Хумай. – Сложно оценить, за тебя ли собираются биться батыры, когда ты приготовила для них в подарок тулпара и меч. – сказав это, она нервно сглотнула и посмотрела на небо, пытаясь сдержать навернувшиеся от обиды девичьи слезы.

– Скрывать не буду, Акбузат будет для меня подмогой, но не из-за него я переживаю. Как только представлю, что Шульген может прикоснуться к тебе, так мне хочется снести ему голову! – при этих словах Урал сжал кулаки так, что на руках у него вздулись вены, а глаза налились кровью.

Хумай молчала.

– Я не говорил тебе ни разу о своих чувствах… Может, ты сама видела их, а, может, ждала, когда я скажу. – сипло продолжал Урал, будто слова тяжело давались ему. – Но они есть, Хумай, и я не могу с ними бороться. Как увидел тебя девушкой, так и пропал с тех пор. Знай – я очень люблю тебя.

Сказав эти слова, он закрыл глаза и тяжело сглотнул. Признаваться в чувствах он вовсе не планировал – не хотел, чтобы они оба мучались после этих слов, когда придет время ее оставить и уйти. Ему казалось, если не озвучивать то, что он чувствовал к ней, не показывать ей эту огромную лавину нежности и любви, которая его снесла с ног, то этого как будто и нет в этом мире. Но в этот момент он отчетливо понял, как сильно ошибался. Говори или не говори, а любовь не скроешь от самого себя.

Когда Урал открыл глаза, он увидел, что Хумай в смятении прикрыла ладонями нос и рот, а в глазах у нее вновь заблестели слезинки. Наконец она услышала от него то, чего так долго ждала. Сердце застучало, разгоняя кровь по жилам. Внутри всё затрепетало, и ей казалось, что в душе у нее распустился самый красивый цветок.

– Урал… – тихо сказала она, но он не дал ей договорить, крепко обняв ее своими огромными руками. И Хумай послушно прижалась к нему, слушая, как гулко бьется внутри него горячее сердце батыра. В этот момент прохладное осеннее солнце окончательно скрылось за горизонтом, моргнув на прощание красным глазом, и густые осенние сумерки разом наползли на двоих влюбленных, будто пытались спрятать их от всего мира.

Долго еще стояли Хумай и Урал, не в силах разомкнуть объятия и разойтись по своим покоям. Лебедушка так и не сказала ему ничего в ответ на признание, которое так долго ждала, но Уралу этого и не требовалось.

Позже, лежа и ворочаясь в своей кровати, совсем как в тот день, когда впервые увидел ее в девичьем обличии, Урал вдруг осознал, какую силу дает батыру взаимная женская любовь, неистовая и чистая, и ощутил, как наливается этой силой каждый мускул в его теле. «Разве можно победить батыра, из сердца которого льет свой солнечный свет на весь мир белая лебедь?!», – спрашивал он то и дело сам себя, и сам же себе отвечал, что нет такой силы, которая могла бы сразить батыра, у которого пылало сердце. С этими мыслями он и уснул.