Онлайн книга «Рожденные водой»
|
В закатных лучах солнца мать и сестра выглядят словно из фантастического фильма: одна — как дух воды с направленным на него оружием; другая — как боевой ангел с короткой стрижкой и прямой спиной. Между ними и Дэшем чудовище на песке. В руке Дэша нож. Это керамбит Эштон. И что с ним делать? — Ну давай же! Говори! — приказывает сестра. — Мне ее так всю ночь держать? Дэш с трудом вспоминает, чего от него ждут: чтобы он произнес заклятие. Как назло, в голове — пустота. Русалка пытается встать. Ее лицо совсем рядом: правильный овал, острый подбородок, высокий лоб, на левой щеке три родинки, расположенные полумесяцем, темные полные ужаса глаза за пушистыми ресницами. Она вскакивает, отбросив мать в сторону, и пытается сбежать. Эштон тянет веревку на себя, и русалка валится на нее сверху, сучит ногами и визжит. Дэш скидывает русалку с сестры. Русалка извивается и шипит, а песок летит в глаза. Следующий кадр — русалка тянется к кляпу, чтобы его снять — умудрилась освободиться от стягивающей веревки. Сейчас она скажет что-то, чему Дэш не сможет сопротивляться. Ему противна сама мысль об этом, он не хочет. Лезвие керамбита отражает отблески последних солнечных лучей и его искаженное лицо, красное в свете заката, словно в крови, а потом он понимает, что нож и правда в крови — он сидит над телом и беспрерывно бормочет заклинание. Но уже бесполезно. Бесформенная масса на песке вместе с цветастым рисунком на платье превращается в ручейки, и ручейки утекают в песок. Поймать их не выходит, на пальцах остается вонючая жижа. Пальцы слипаются, одежда покрывается пятнами. Он роняет нож, который всадил ей в живот. Его рвет, и он не понимает — от запаха крови, отвращения или вины… Голос матери произносит: — У тебя инс…кт …ника. И мир на какое-то время перестает существовать… У Дэша звенело в ушах. Голову распирало изнутри, чудилось, она вот-вот взорвется, потому что невозможно было удержать внутри то, что случилось, удержать осознание того, что он убийца. Невозможно, невыносимо, и это ощущение оказалось больше его головы и больше тела. Дэш корчился на мокром холодном песке — желудок болел так, будто в него попала серная кислота, и от ее капель жгло горло. Дэша снова вырвало, и судорога свела мышцы живота. — …шокером… — говорила Эштон. — …тянула? — Нет, вдвоем … — возражала мать. — …сорвалось… — …непонятно… — отвечала Эштон. — …еще раз… Еще раз? Дэш застонал, уткнувшись в песок. Он не хотел такого еще раз. — Убери… — приказала мать, и окончание фразы унес ветер. — Дэшфорд, — неожиданно твердо произнесла она над ухом, — вставай. Зачем? Чтобы потом снова оказаться на пляже с ножом и ощутить в руке его тяжесть? Тяжесть поступка… — К черту это все, — пробормотал он. — Я так не могу. — Ты молодец, — неожиданно мягкий голос матери его обескуражил. Она сидела на песке рядом с ним и заглядывала ему в лицо. Раскрасневшаяся после всего, довольная и даже счастливая, мать улыбалась. — Мама, не надо… вот так… — Дэфшорд, это наш долг. Ты читал Книгу и знаешь, на что они способны. Все эти недели он ощущал облегчение: его посвятили в семейную тайну, сделали частью истории, он станет таким же, как мать и сестра, но сейчас вместо гордости от непрошенного могущества внутри поселилась мерзкая тошнота. — Ты веришь в то, что наш долг — убивать тварей? |